В интересах государства. Аудиториум, часть 2
Шрифт:
– Сейчас можешь мне верить. Слово дворянина.
– Ладно, – я обернулся к своим. – Все за нами. Тихо и быстро. Не отставайте!
Денисов коротко кивнул, быстро развернулся и принялся торопливо пробиваться сквозь столпотворение. Всего за пару минут обстановка в Трапезном зале сменилась с чинной и торжественной на суматошную. Первокурсники повскакивали из-за столов, побросали приборы и недоеденные яства и теперь ломились к выходу. Медиков оттеснили, и их одинокие голоса тонули в гомоне испуганных ребят.
Прорвавшись сквозь толпу и оказавшись у служебного
– Так, все активируйте «Берегиню», - распорядился Денисов. – Кто умеет, распределяйте силу на полную защиту – сделайте вокруг себя пузырь воздуха. Если уже заражены, это воспрепятствует распространению болезни. Если еще не заразились, защитит вас.
С предложением никто не спорил – вражина говорил дело. Активировав защиту, я зачерпнул из родового источника смесь боевой и лечебной силы и пошел чуть дальше. Попытался обратить боевые потоки внутрь – на случай, если я уже был заразен, чтобы мелкие вспышки силы гасили инфекцию. Ни черта я не понимал в столь тонких делах и наверняка сработал очень грубо, но уж как мог.
Сперанский и остальные лекари поставили защиту первыми. Когда все было готово, Денисов указал на массивную дверь.
– Должно быть открыто. Заходим и бежим прямо по коридору до упора. Оттуда будет два поворота: налево – в мужское крыло, направо – в женское. Там разделимся. Все общение – только ментально. Перовская отведет девушек – я объяснил ей, как идти.
– Веди, – сказал я и потянул на себя дверную ручку.
Мы очутились в освещенном неуютным холодным светом коридоре – ряд ламп на потолке указывал дорогу, прямо как аварийные дорожки в самолете. Не сговариваясь, все бросились вперед. По бокам мелькали двери с маленькими окошками. Я слышал грохот посуды, какое-то шкварчание, шипение. Женщины и мужчины глухо и спокойно переговаривались, словно до них еще не дошли вести о вспышке заразы.
Это было странно. Мне казалось, что сотрудникам Аудиториума должны были сообщить об этом в самую первую очередь. И уж тем более – работникам кухни. Их-то проверяли в первую очередь…
Но долго об этом думать времени не было. Стараясь громко не топать, мы добежали до конца коридора и уперлись в обитую металлом стену.
– Здесь расходимся, – сказал Денисов и уставился на Перовскую. – Все запомнила?
Княжна кивнула. Сейчас с нее слетела вся спесь, и, казалось, она действительно испугалась.
– Да. Девочки, все ко мне.
Охваченные сиянием защитных заклинаний девушки из моей компании неуверенно шагнули к Перовской. Ирэн бросила на меня обеспокоенный взгляд.
«Все будет в порядке», - ментально сказал ей я. – «Она не причинит вам вреда. Денисов обещал».
«Как доберешься, дай знать».
«Хорошо».
– Все, идите, – поторопил я девушек и обернулся к Константину. – Куда дальше?
– Погоди, – Денисов прикрыл глаза и едва слышно зашевелил губами, словно проговаривал про себя заученное воспоминание. – Прямо до конца, налево до конца, направо, третий проход – и лестница до верхнего этажа… Все, прикинул. Бежим!
Дорога, к моему удивлению, была почти пуста. Лишь раз Денисов резко затормозил, и Меншиков подал знак припасть к стене. Человек в рабочей робе катил тележку и прошел мимо, не заметив нас. Я выдохнул. Лучше не попадаться на глаза – открыто нам не запрещали заходить в помещения для сотрудников, но все же сейчас был не самый подходящий момент, чтобы спалиться.
Дождавшись, пока мужик с тележкой скроется за поворотом, мы выбрались из укрытия и двинулись дальше. Вскоре Константин нашел нужный поворот и осторожно высунулся.
– Лестница, – беззвучно прошептал он и пошел первым.
«Зачем помогаешь?» – спросил я, когда мы принялись подниматься по бесконечным ступенькам.
Денисов украдкой обернулся ко мне и тут же снова сосредоточился на подъеме. Света здесь было мало, место казалось запущенным – сотрудники явно предпочитали пользоваться другими путями и убирались здесь спустя рукава.
«Я помогаю не тебе и не Ронцову, а остальным. Тем, кого ты впутал».
«В таком случае я должен тебя поблагодарить».
«Война войной, а обед по расписанию, Соколов», - снова раздался в голове голос Денисова. – «Я знаю, что ты считаешь меня сволочью, но причину такого отношения к тебе и Ронцову я озвучил. Сейчас у нас перемирие, а не мир».
«Допустим. Что изменилось?»
«Те, кто пошли за тобой – чистокровные аристократы, и я все равно должен их уважать. Со временем они поймут, что мои идеи верны. Но я – человек слова, Соколов, что бы ты обо мне ни думал. Поэтому если я понимаю, что им угрожает нечто по-настоящему серьезное, я пойду на мир даже с тобой».
«Да? А где было твое рвение на Смотре, когда крыша рухнула? Что-то я тебя не заметил среди тех, кто пытался помогать. Рванул к выходу так, что пятки сверкали».
Денисов остановился на площадке между пролетами и схватил меня за рукав.
«Мать у меня наверху была. В галерее. Ей с сердцем плохо стало, к ней бежал», - прорычал он мне прямо в мозг. – «И за это не стыжусь – Род и семья превыше всего. Не говори о том, чего не знаешь, Соколов».
«Что ж, стало понятнее. Значит, перемирие до конца карантина?»
Денисов отпустил мою руку и принялся снова подниматься по ступеням. Теперь мы просто шли рядом, продолжая разговаривать. И чем дольше мы общались, тем более противоречивые эмоции у меня вызывал этот кадр. Мог же вести себя адекватно, когда хотел. Так какого рожна выделывался?
«С тобой в одной комнате Афанасьев и Сперанский. К ним у меня личных счетов нет, если сами не полезут на рожон. И если в твоих силах о них позаботиться, сделай это».
«Разумеется, позабочусь», - ответил я. – «Они же мне доверились. И все-таки не понимаю я тебя, Константин. Человек ты принципиальный и даже на поступки человеческие способен. Неужели вся эта свистопляска со мной и Ронцовым тебе нужна для того, чтобы выслужиться перед каким-то там Орденом или куда ты так жаждешь попасть?»