В Иродовой Бездне. Книга 4
Шрифт:
Приехали новые гости из Самарканда: это были юные сестры и молодой брат, переселившийся из Молдавии. Все они были бодрые, любящие Господа, а брат-молдаванин особенно горел духом. Беда была только в том, что он не мог вполне изъясняться по-русски, и речь его была иногда не совсем понятной.
Все было хорошо: в природе наступила весна, и это по особенному вливало новые надежды, новые стремления; общение с дорогими джизакцами, общение с гостями… жизнь для обитателей домика на улице Возрождения превратилась как бы в сплошной праздник. Маленький Павлик рос, он выбегал во двор и с удивлением смотрел
Лева и его жена работали, и все у них шло успешно. Маруся Томыловская устроилась на работу в пекарню и пекла булочки. Правда, нужно сказать, что в связи с ее поступлением в пекарню. у Левы было искушение. Приняв ее в пекари, зав. пекарней сказал Леве, что это дело нужно обязательно обмыть и поставил на стол пол-литра. Как Лева ему ни доказывал, что никаких обмытий он не признает, он налил в стакан водки и говорит, что кровно обидится, если Лева с ним не выпьет. Говорил, что он устроит скандал и всякие неприятности, если Лева не докажет, что он хороший человек, а не враг его; доказательство дружбы одно — приложиться к стакану водки. Но Лева был неумолим. Конечно, кончилось все хорошо, и зав. пекарней относился к нему хорошо.
Но искушение может нагрянуть и незаметно, совершенно не знаешь, откуда оно придет, и если вовремя не остановиться, то можно в него впасть. Так и случилось в домике на улице Возрождения.
Когда домочадцы вечерами проводили семейные беседы у Слова Божия, брат-молдаванин тоже старался поделиться, высказывая свои мысли. А когда у него не получалось, он вставлял еще несколько слов, сестры улыбались. И вот одна из них не выдержала и засмеялась, засмеялись все. Юноша-молдаванин с удивлением посмотрел на всех. Лева сказал, что нужно быть серьезным и держать себя в руках. Но как только молдаванин что-то скажет, так начинался смех.
На следующий день вечером во время беседы смех прорывался по всякому ничтожному поводу. Он был так заразителен, что Лева не выдерживал и смеялся сам.
— Друзья, остановитесь, — говорил он, — так нельзя.
Все делали над собой невероятные усилия, чтобы не смеяться, но увы… Казалось, никакая сила не может остановить этот смех. Рахиль и сестра Лена с недоумением смотрели на Леву, будучи весьма серьезными и глубокими христианами, они тяжело переживали это.
В домик на улице Возрождения заходили верующие, пришла старушка сестра Таня — спутница Михаила Леонтьевича Белова, — пришла с пирогами, угостить. Спрашивала: «Ну, как у вас, все хорошо, всем довольны?» Ей отвечали: «Да, слава Богу, все хорошо». А на сердце было у каждого тяжело.
Было воскресенье, утро светлое, чудное, и опять смех. Опустились на колени, стали молиться, и вдруг засмеялась одна сестра, все молящиеся разразились смехом — это было ужасно! Сестра Нюся плакала навзрыд, плакала, а потом опять смеялась. Лева не выдержал, не сказав никому ни слова, он ушел. Он ушел в горы, он пошел туда, к горе Кармил, плакал и молился, прося Бога освободить их от этого дьявольского наваждения,
Проходили часы, беспокоилась его жена Маруся, что его долго не было, забеспокоились все, но Лева не приходил. Домочадцы опустились на колени и просили, чтобы Господь простил и помог избавиться от этого ужасного смеха. И когда Лева вернулся, было совсем другое. Этот смех исчез. Как и прежде, было бодрое сердечное настроение у каждого.
Вечером посетили верующие, много пели.
Гости собирались возвращаться в Самарканд.
— Какой у вас самый любимый гимн в домике на улице Возрождения, — спросили они, — мы его хотим запомнить как ваш гимн.
— У нас любимый гимн, — сказала Маруся — сестра Нюси, который мы разучили здесь и часто поем, это «По дороге испытанья».
— Так давайте его споем все вместе при расставании. — И они запели гимн домика на улице Возрождения:
«Дорогое обещанье Бог нам, странникам, дает:
«По дороге испытанья поведу тебя вперед!»
Припев:
«Поведу Я, поведу Я, поведу тебя вперед.
По дороге испытанья поведу тебя вперед!»
В час, когда в огне терзанья сердце друга не найдет,
Пусть звучит то обещанье: «Поведу тебя вперед!»
Если сердце упованье горечь жизни разобьет,
Слушай с верой обещанье: «Поведу тебя вперед!»
Если ночи тень спадает и кончины час придет,
Слушай, Кормчий твой взывает: «Поведу тебя вперед!»
Отъехали самаркандцы в полном мире и любви. Брат молдаванин горячо целовал братьев, пожимал руки сестре и говорил, что он много-много получил в домике на улице Возрождения.
«Боже! Ты Бог мой, Тебя от ранней зари ищу я». Пс. 62.2.
— Я замечаю, — сказала Нюся, — что вечером мы всегда имеем богатую духовную пищу, а вот утром иногда засуетимся и даже не откроем Слово; Божие. Вы, Лева с Марией Федоровной уходите рано на работу, и мы вместе не можем помолиться.
— Это верно, — сказал Лева, — но утром каждый христианин, где бы он ни был, в особой молитве должен побыть с Господом наедине, это очень и очень необходимо наедине с Богом открыть Библию и прочесть хотя бы один стишок. Встав, вначале поговорить с Богом, а потом уже с близкими; вначале подкрепить хоть немного душу Словом Божиим, а потом заботиться о плоти. Сегодня вечером мы проведем домашнюю беседа об утреннем часе с Богом.
Перед беседой спели гимн: «рано я ищу Иисуса». После этого открыли Библии, Евангелия и начали со Христа, Который имел обыкновение молиться по утрам. Об этой беседе Маруся Томыловская сделала следующую запись в своей тетради. Это было 27 февраля 1949 года:
Христос вставал утром рано и удалялся в пустынное место для молитвы. Марк 1, 35–38. (Молитва уединенная.)
Женщины идут ко гробу — к Иисусу:
а) на рассвете. Матф. 28,1,
б) весьма рано при восходе солнца. Марк 16, 1–2,
в) Мария Магдалина пришла ко гробу весьма рано, когда еще было темно. Иоанн 20, 11.
Рано ища Иисуса, они впервые узнали о Его воскресении и увидели Его.
Давид придавал исключительное значение обращению к Господу на заре рано утром:
а) он рано взывал к Богу и, представ перед ним ожидал. Пс. 5, 4,
б) он составил псалом, который исполнялся при появлении зари. Пс. 21, 1,
в) наряду с молитвой вечером и в полдень молитва утром занимала у него первое место. Пс. 54, 18,