В каком году что случалось с поэтами
Шрифт:
57 лет. В этом возрасте Руми начинает... так и просится "писать" второй том своих "Масневи", разительно отличающийся от первого. Дата эта установлена весьма точно, причем не только год, но и месяц и дата. Скажем, прямо поздновато Руми начал свой главный труд. Хотя он сказал бы, что в самый раз.
"Месневи" задержалось на время. Время нужно, чтоб кровь в молоко обратилась. Чтоб дитя, что зачато судьбою, родилось. Светоч истины Хюсаметтин повернул небес удила, И опять "Месневи" началась, потекли за словами слова
А вот что "написал" -- весьма сомнительно. От Руми до нашего времени дошло всего 18 строк научно доказанных его рукой. Остальные из более 80 000 это все переписка.
"Месневи" не имеет заранее обдуманного плана, не подчиняется никаким канонам. Один-единственный закон движет ею - свобода. Свобода мысли, духа, свобода выражения, свобода ассоциаций...
Ассоциативность - мотор "Месневи", работающий на неиссякаемом горючем диалектики Джалалиддина. Поэт начинает мыслить и высказывает свою мысль вслух. Одна мысль приводит к другой, ее подгоняет третья. Чтобы подкрепить ее, он вспоминает народный рассказ, в котором действуют люди, животные. По поводу какого-либо из персонажей поэт вспоминает легенду. Вдруг перевоплощается в одного из ее героев, выходит из себя при воспоминании о чем-то своем, личном, достигает высочайших лирических озарений, заставляя слушателей смеяться и плакать. Потом, придя в себя, возвращается к первому рассказу. Вновь прерывает его посредине: анализом психического состояния героев или философским тезисом. Отвечает на вопросы учеников. И опять продолжает рассказ, чтобы, окончив его, вернуться к мысли, высказанной прежде, но не развернутой во всей полноте. Так течет, словно сама жизнь, свободная поэтическая речь. Временами монотонная, как падение капель дождя, как смена дней и ночей, течение лет. Иногда пламенная, страстная. Иногда веселая, подчас скабрезная."
Так передает творческий метод поэта советский его биограф Р. Фиш. Но мне кажется все же, что указанным способом можно писать только короткие стихи, типа эпиграммы. Но возможно ли без предварительного плана, без черновых записей так наговаривать десятки, сотни стихов за раз? К сожалению, за давностью времени остается только поверить, ибо проверить это невозможно.
58 лет. Йоханнес Бехер становится одним из основателей немецкого литературного журнала "Чувство и форма", где публикует массу своих заметок о литературе и также свои стихи, т. н. "Новые народные песни", составленные в традициях старых. Борьбу за форму он ведет нешуточную. Чтобы понять смысл и накал этой борьбы, нужно учесть, что в тогдашнем социалистическом искусстве Восточной Германии продолжалась та же катавасия, что и в советском искусстве.
Главным считалось именно идейное содержание, а художественная форма этаким довеском, важным, но не обязательным. Эта концепция накладывала отпечаток на всю организацию художественного творчества. Скажем, в издательствах главной фигурой был партийный руководитель: он давал направление, что и как писать. Под это направление отыскивались исполнители. А редакторы, эти представители гнилой интеллегенции, должны были отполировать то, что им приносилось, придать содержанию нужную форму. Это взлелеяло культ бездарности: главное, чтобы она писала правильные мысли. С другой же стороны, утверждался дух необходимости этакого художественного надзора за самородками со стороны пристроенных к искусству классных дам -- переводчиков, редакторов, всех этих тупых редакционных теток и астматических дядек, которые не вмешиваясь в содержание, поучали, как надо писать грамотно, а как не надо.
Бехер, хоть и коммунист, и пропагандист соцреализма, пытался яростно бороться с этой концепцией, доказывая, что идея в искусстве состоит не в абстрактных лозунгах, а в самих образах. Что идея Дон-Кихота -- это сам Дон-Кихот на Россинанте в сопровождении Санчо Пансы на ослике, а вовсе не некая пародия на рыцаское сословие, как представителей сходящих с исторической арены классов.
Нечего и говорить, что та концепция, с которой бодался, да так и не дободался до видимых результатов Бехер, до сих пор господствует в российском издательском деле. Как писать решают по прежнему редакционные дуры, сегодня для вящего авторитета имеющие дипломы о высшем филологическом образовании, а что и кому -- наворовашиеся и одуревшие, если у кого в них было чему дуреть, от наворованного жуликоватые издатели.
Дибдин получает пожизненную пенсию 200 фунтов стерлингов в год. Насколько велика была эта сумма говорит тот факт, что на эти деньги он сумел купить собственный дом в Лондоне, и по получении пенсии тут же расторг ангажемент с театром, которому он поставлял комические куплеты. Эта пенсия в свое время наделала много шуму, как поэты становятся состоятельными из ничего, когда много достойных влачит жалкое существование. Так и остался в истории английской литературы этот Дибдин только благодаря своей неимоверной для поэта тех времен пенсии. Добавим, что премьер-министр Питт обосновывал назначение пенсии тем, что в довольно фривольных комедиях распевались сочиненные Дибдином патриотические "Морские песни". Что же патриотизмом отстуствие таланта заменяется не только в наше время.
59 лет. Мильтон продает право на издание своего "Потерянного рая" за 5 фунтов стерлингов (примерно 7400 по курсу 2007 года, как посчитали исследователи) с доплатой в 5 фунтов за каждое последующее издание тиражом не менее 1000 экземпляров (тоже большой тираж по тем временам, а для поэзии просто гигантский). Данная сделка была если не первой в европейской истории, то, наверное, одной из первых, когда за поэзию платили деньги. Даже 150 лет спустя Пушкин был первым и единственным поэтом, кто не в самой варварской стране получал за поэзию деньги и был по этой причине осуждаем друзьями и постоянно перед ними оправдывался.
60 лет. Всякая ханжа -- это, как правило, в молодости безудержная распутница: правило, которое еще никто не отменял и никто не опроверг. Элиот начинал свою деятельность с бунта против культуры. Его классический сборник так и называется "Бесплодная земля".
Но на старости лет и его обуяла жажда к менторству и зуд порядочности и респектабельности. Тем более он стал завсегдатаем разных почетных мероприятий, а на 60-летие отхватил Нобелевку и весьма престижный в Британии Орден за заслуги (Order of Merit). Вот он и пишет, этот раскаяшився бес, весьма мелкий, "Заметки по направлению к культуре (Notes Towards the Definition of Culture)".
Там он вовсю хватается за прошедшее, говорит о его необходимости и неизбежности для подлинно продуктивного творчества (это он о других: его собственное творчество кроме понтов ничего продуктивного не содержит). И говорит, что всякое новое произведение, если оно заслуживает того, встает в ряд с мировыми шедеврами и как бы перестраивает этот ряд. Мысль здесь следующая: мировая культура это единое неразделимое целое -- система, где все взаимосвязано и куда ни добавить, ни прибавить невозможно. И если появляется что-то входящее в эту систему, то вся система как бы перестраивается и продолжает существовать в таком качестве как уже новая замкнутая система.
Все это очень красиво, и какая-то здравая мысль здесь присутствует, но нам кажется уж слишком вычурным и надуманным.
61 год. Йоханесс Бехер продолжает вовсю размышлять над поэзией. Эти размышления поэтов о поэтическом творчестве нам кажутся гораздо интереснее, богаче и глубже, чем все эти навыдумывания литературоведов. Если, конечно, эти размышления рождены опытом и критическим чутьем, как правило, редко совместимыми с непосредственным творчеством -- а потому и приходящими ближе к старости.