В канкане по Каннам
Шрифт:
— Ну, я пойду.
— Так всегда происходит, детка. С одними раньше, с другими позже.
Когда на другом конце линии наступила тишина, чувство жалости к себе и собственной слабости переполнило девушку, и она зарыдала.
«Сейчас не самый подходящий момент для возвращения». Ей так не терпелось уехать из дома, а теперь она не может вернуться. Выходит, что ее собственная семья препятствует этому. Кейт в отчаянии тихо плакала в телефонной будке, но потом решила взять себя в руки. Детей в Слэкмаклетуэйте учат еще и тому, что не стоит плакать над пролитым молоком, — это не только
Кейт снова вышла на улицу Миди. Она понимала, что эта деревня теперь может стать ее домом, и смотрела на нее совсем другими глазами. Яркие и разноцветные витрины магазинов, казавшиеся раньше такими привлекательными, сейчас навевали мысли лишь о расходах, высоких ценах и состоянии ее банковского счета, подорванного отношениями с Натом. Проблема в том, что жизнь на Лазурном берегу не может быть дешевой. Хватит ли ей денег на месяц? А может, лишь на неделю…
«Найди работу». Бабушке легко говорить. Вопрос в том, какую? Чем обычно занимаются приезжие во Франции? Устраиваются в семьи? Работают ассистентами учителей в школах? «Слава Богу, я неплохо говорю по-французски, но у меня нет здесь знакомых». Конечно, можно было бы писать статьи, но этим заняты тысячи французских журналистов. Кейт закусила губу и нахмурилась.
«…с твоими-то способностями…» А на что она вообще способна, кроме как попадать в неприятности?
Магазины, претендующие на звание роскошных, действовали на нее угнетающе, и Кейт свернула на улицу, которая шла параллельно центральной и тоже вела к Пляс де л'Эглиз. Здесь, в тенистой прохладе старых деревьев, она глубоко вздохнула и замедлила шаг. У нее накопилось много нерешенных вопросов, и теперь можно было спокойно все обдумать. Похоже, что ей, как и герою «Жиголо с севера», придется искать свое счастье на Ривьере. Только, хотелось бы надеяться, другим способом.
Старая улочка резко свернула в сторону. Кейт шла, задумчиво глядя в землю, и за углом, прямо на середине дороги, наткнулась на какую-то кучу. Наверное, кто-то потерял… Похоже на груду сваленной одежды. Кейт подняла глаза и увидела перегруженные стойки для просушки белья, торчащие практически из всех окон. Может быть, что-то упало сверху?
И только приблизившись, Кейт поняла, что на самом деле на мостовой лежит человек. Более того, она знала, кто это, — та злобная старуха, которая недовольно поглядывала на нее в баре отеля. Она лежала, неестественно вывернув одну руку. Чуть поодаль валялась открытая черная сумка.
Глаза старухи были закрыты, а желтая морщинистая кожа напоминала использованную тонкую бумагу для выпечки. Кейт показалось, что она мертва.
Охваченная ужасом и любопытством, Кейт опустилась на корточки. Она еще никогда не видела мертвого человека.
— С вами все в порядке? — спросила она по-французски, понимая, что это глупый вопрос. Естественно, с этой женщиной что-то произошло, иначе она не лежала бы на улице в таком виде.
Кейт снова посмотрела вверх. Судя по звукам, которые доносились из окон, все жители деревни были заняты ленчем. Стук тарелок и шум голосов отражался от высоких стен и звучал на узкой улице так громко, что даже если она позвала бы на помощь, ее вряд ли бы услышали.
Дотронувшись до тонкого запястья старухи и поняв, что та еще жива, Кейт почувствовала облегчение и принялась растирать ее почти прозрачные ладони.
— Мадам? — прошептала она.
Старуха медленно повернула голову. И теперь со смешанным чувством испуга и жалости Кейт поняла — то, что в сумраке бара показалось ей хмурой гримасой, на самом деле было изуродованным лицом. Одна его половина оказалась сморщенной, как сдувшийся воздушный шар, уголки рта поникли, а глаз был полностью закрыт обвисшей кожей. Другая половина, наоборот, выглядела абсолютно нормально и даже казалась красивой — изогнутая бровь, выступающая скула и блестящий карий глаз. И этот глаз очень недовольно смотрел на Кейт.
Старуха села и схватилась за голову, а заметив сумку, тут же быстро взяла ее и прижала к себе.
— Голова болит? — вежливо поинтересовалась Кейт.
— Немного, — поморщилась старуха.
Кейт помогла ей подняться. Руки и ноги у нее были худые и хрупкие, как ветки, но, судя по всему, она ничего не сломала.
— Что произошло? Вы упали?
— Как видишь, — раздраженно ответила старуха.
Кейт начинала злиться. Почему она так груба с ней?
— Мы не знакомы. Я Кейт, — представилась она.
— Девушка из отеля.
— Да. Послушайте, обопритесь на мою руку. Я отведу вас домой.
Не обращая внимания на предложение Кейт, старуха в ярости разглядывала свою юбку в мелкую ломаную клетку.
— Только посмотри. Это же «Шанель»! И абсолютно испорчена!
— Я уверена, что в химчистке… — попыталась успокоить ее Кейт.
Старуха вскинула голову.
— Отдать вещь в деревенскую химчистку? Это же безумие! — по-французски заметила она и добавила: — Ты совсем не разбираешься в одежде, да? — Блестящий карий глаз рассматривал мятый красный сарафан и шлепанцы Кейт.
Девушке тут же захотелось уйти и бросить неблагодарную старуху там, где она на нее наткнулась. Но ведь не всегда нужно судить строго. Бабушка, например, хотела бы, чтобы Кейт поступила правильно. Ведь перед ней совсем немолодая женщина, к тому же пережившая сильное потрясение. И сейчас ей нужно прилечь и выпить чашку чаю… или что в таких случаях обычно пьют во Франции?
— Где вы живете? — угрюмо поинтересовалась Кейт, ожидая услышать название улицы где-нибудь в нескольких милях отсюда. Тогда ей пришлось бы тащиться в переполненных автобусах и провести не один час в компании этой раздражительной старухи.
— Пляс де л'Эглиз, — буркнула та.
Кейт очень удивилась, хотя это объясняло, почему она тогда сидела в баре, — просто он рядом с ее домом.
— Пойдемте, — решительно сказала Кейт. — Держитесь за мою руку.
Старуха недоверчиво взглянула на нее, и Кейт вдруг показалось, что она сейчас покачает головой и откажется. Но тут костлявые пальцы неуверенно взяли ее за локоть.
— Вон мой дом… — Когда они с Кейт оказались на залитой солнцем площади, старуха махнула рукой на здание в дальнем углу.