В канкане по Каннам
Шрифт:
— Вот именно что «если»!
Минутная стрелка на часах Кейт приближалась к шести.
— Поэтому, когда мы начнем работать на улице, нужно будет привести там все в порядок. Положить на столы клетчатые скатерти, поставить свечи, цветы и все в таком роде. Мы даже могли бы, — хитро добавила она, — иногда улыбаться. У нас все получится. Мы составим идеальную пару. Как Тельма и Луиза, только в ресторанном бизнесе.
Кейт начинала ощущать все больший дискомфорт.
— Ты все это серьезно?
— Естественно. Если я хочу остаться здесь, мне нужна работа. Господь свидетель —
— Гм… — Кейт еще больше напряглась.
Фабьен, наверное, уже ждал ее на площади.
— Я так старалась, уговаривая месье Валлонверта! — В голосе Селии послышались предостерегающие нотки.
— Какого месье? — Кейт никогда не приходило в голову, что у сумасшедшей семейки хозяев отеля может быть нормальная фамилия.
— Месье Валлонверт. Пэппи. Сначала его это не особо заинтересовало. Пока я не сказала ему, что мы обе хорошо говорим по-французски и у тебя большой опыт работы в ресторане.
— Селия, послушай, я не уверена…
— Но ты ведь рассказывала, когда мы сидели в кафе в аэропорту… — Селия с осуждением уставилась на нее, широко распахнув глаза. — Как тебе удавалось справиться со всем в «Ограблении по-итальянски», правильно?
— Ну да.
— И как ты умеешь обращаться со всевозможными типами машин по приготовлению капуччино.
Глаза Кейт засверкали.
— Я никогда такого не говорила!
Владельцы «Ограбления по-итальянски» всеми способами стремились сократить расходы, и больше всего это касалось горячих напитков. Честно говоря, у них вообще не было кофе-машины. Чтобы приготовить капуччино, в чашку с растворимым кофе со сливками вставляли соломинку (единственную, имевшуюся для этих целей) и дули в нее, пока не образовывалась пена. А еще они частенько добавляли в кофе питьевую соду.
Селия пожала плечами:
— Ну да, артистический талант.
— Безусловно.
— Но ты согласна, что это хорошая идея?
— Честно говоря… — Кейт слышала, как часы на башне пробили шесть. У нее не было времени спорить.
— А еще мы сможем переманить клиентов из кафе напротив, — продолжила уговоры Селия. — Люди ходят туда только потому, что у них нет выбора. Разве тебе не будет приятно увидеть, как этот грубиян растеряет всех своих клиентов?
— Конечно, будет… Но…
— Что «но»?
Но ей не нужно три работы. Тогда у нее будет не только неприятная, тяжелая работа, но и совсем не останется времени писать.
— Значит, ты согласна, что мы могли бы все здесь изменить?
Кейт в ужасе посмотрела на часы, а потом изнеможенно взглянула на подругу:
— Я согласна, что в принципе это возможно. Ладно, Селия, черт с тобой, ты победила… Я тебя поддержу. С радостью.
Селия захлопала в ладоши:
— Замечательно, дорогая! Но ты точно уверена? — Она внимательно посмотрела на Кейт. — Мне очень не хотелось бы силой заставлять тебя делать что-то, чего ты не хочешь.
— Нет, ты не заставляешь, — сказала Кейт. — Я не смогла бы придумать ничего лучше. Но, извини, мне действительно пора идти.
Глава 17
Кейт выбежала на площадь и с возмущением обнаружила, что не было нужды переживать и торопиться, так и не закончив макияж. Фабьена нигде не было видно. Вокруг бегали дети, лаяли собаки, из окон выглядывали люди, кто-то прогуливался в лучах вечернего солнца. Но среди них не было того, с кем она должна была встретиться сегодня.
Неужели из этого автомобиля ей кто-то сигналит? Кейт прикрыла глаза рукой и сердито посмотрела на водителя. Он поднял загорелую руку с руля, обтянутого белой кожей, и помахал ей.
— Кейт!
— Фабьен?
Ее удивило, что у бедного художника вдруг оказалась машина. К тому же это был красивый светло-голубой антикварный «мерседес»-кабриолет с белыми полосами на шинах.
— Садись. — Фабьен наклонился и открыл длинную сверкающую дверь.
Кейт поймала свое отражение в боковом зеркале. В итоге она собрала волосы в хвост в надежде, что это будет выглядеть просто и элегантно, и надела очки от солнца, чтобы они скрыли то, что не удалось исправить нанесенному второпях макияжу. Стекла очков были исцарапаны, а одна дужка держалась на согнутой скрепке для бумаг. Их вряд ли можно было назвать атрибутом сладкой жизни. Тем не менее Кейт с удовольствием уселась на низкое кожаное кресло кремового цвета.
— Какая потрясающая машина! Я и не подозревала, что… — Она остановилась, поняв, что ее замечание могло бы прозвучать нетактично.
— Что бедный художник может ездить на такой? — На лице Фабьена, скрытом за темными очками, появилась широкая улыбка. — Честно говоря, она не моя. Так, одолжил у одного друга.
Кейт задумалась, кто бы это мог быть. Судя по всему, у Фабьена есть несколько богатых друзей.
— Она просто великолепна!
И сам Фабьен тоже выглядел великолепно — он явно очень постарался. Влажные волосы приглажены, на рубашке заметны следы знакомства, хотя и недолгого, с утюгом. Ярко-розовый цвет рубашки сочетался с темным загаром на его сильных руках, а очки от солнца подчеркивали тонкие черты лица. Фабьен был настолько худым, словно никогда не ел, и все же это было ему к лицу. Художники и должны быть такими. Сам род занятий располагает к этому: горящие глаза, работа среди ночи, созидательная энергия. Кейт даже представить себе не могла толстого художника.
— Готова? — «Мерседес» уже ехал через площадь мимо старых дам, пристально разглядывавших их и что-то бормотавших. И еще кто-то показался из-за поворота. Фабьен громко поздоровался, а Кейт подняла глаза и встретилась взглядом с Николь. В какое-то мгновение она решила, что девушка сейчас запрыгнет в машину и расцарапает ей лицо, но, возможно, ей просто показалось.
— Николь выглядит очень недовольной, — заметила Кейт как бы между прочим.
Фабьен лавировал в толпе пешеходов на улице Миди. Люди даже не подозревали, что сзади машина, пока «мерседес» не подъезжал вплотную. Вот тогда они подпрыгивали, расступались, как воды Красного моря, и смотрели на кабриолет и сидящих в нем со смесью презрения и восхищения.