В канкане по Каннам
Шрифт:
— О чем мы говорили? Да, тебе понравилось в кафе «Де ла пляс»?
— Честно говоря, бывало и лучше. — И она рассказала ему всю историю.
Казалось, Фабьен оцепенел от ужаса.
— О, мне так жаль!
— Нет, ничего страшного.
— Но так и есть. Я виноват в том, что у тебя сложилось превратное впечатление о Ривьере. Ты, наверное, думаешь, что все бары и кафе здесь такие странные, как в отеле «Де тур», или такие ужасные, как кафе «Де ла пляс»? Так ведь?
Кейт вежливо что-то пробурчала.
— Именно так. И поэтому, чтобы все исправить, я хочу пригласить тебя кое-куда.
— А кто их не любит? — поинтересовалась Кейт, хотя, честно говоря, ее знакомство с серебристым шейкером для мартини было очень поверхностным. Отец умел готовить лишь «снежок» — приторно-сладкую смесь из лимонада, вишневого ликера и напитка «Адвокат» из пыльной бутылки, которая хранилась у него долгие годы и выставлялась на стол только в Рождество. И еще однажды в Хаддерсфилде она выпила слишком много коктейлей под названием «Кричащий оргазм», что имело неприятные последствия.
Фабьен радостно воскликнул:
— Отлично, я знаю один бар в Антибе — он такой клевый!
— «Клевый»? Где ты научился так говорить?
— Я ведь рассказывал тебе, что ходил в школу в Англии. Когда ты свободна? Сегодня вечером?
Кейт заколебалась — в голове прозвенел предупреждающий звонок, связанный с недавним горьким опытом. Но он ведь предлагал ей не руку и сердце, а всего лишь коктейль. И бабушка очень хотела бы, чтобы она приняла его приглашение. Помня про письмо с деньгами, Кейт чувствовала себя в долгу перед ней.
— Хорошо.
— Отлично, встретимся на площади около шести! — Он помахал ей и ушел. А Кейт продолжила свой путь, хотя не сразу смогла вспомнить, куда именно направлялась.
Пять минут спустя она уже стояла у офиса «Ривьера газетт». К счастью, в проволочном ящике у двери оказались свежие газеты. Кейт увидела, что не ошиблась относительно рекламы. Там было все: объявления о виллах, шоферах, горничных и нянях. По меньшей мере двадцать раз в разделах «Требуются» и «Ищу работу» упоминались чистильщики бассейнов. Самыми занимательными были объявления о яхтах. За неделю аренды судна с водными мотоциклами, диско-баром, роскошными каютами и двойными реверсивными турбодвигателями просили совершенно невероятные суммы.
С прежним местом работы Кейт эту газету роднило не только огромное количество рекламных объявлений. По количеству опечаток она тоже вписывалась в стандарты «Мокери». Вот, например… Кейт увидела статью под заголовком «Очень британская девушка». Но это же невозможно! Нет, так оно и есть — Шампань де Вайн собственной персоной и во всей красе, в той же обтягивающей футболке, что и на снимке в «Мокери». Похоже, это та же самая фотография. Волна ненависти захлестнула Кейт. Неужели незаслуженная и нелепая популярность Шампань распространилась и сюда? Почему от этой женщины невозможно скрыться?
И вдруг что-то в заголовке привлекло внимание Кейт. Она прочитала подпись мелким шрифтом: «Наш корреспондент в мире звезд Кейт Клог». Она сжала в руках газету. Неужели это ее интервью?
Судя по всему, так оно и было. Просмотрев несколько параграфов вначале, Кейт убедилась, что этот материал действительно слово в слово совпадает с тем, что написала она. Но как он попал в «Газетт»? Она еще сильнее нахмурилась. Удивительно не то, что произошло — журналисты «Газетт», не без оснований полагая, что встретить на Ривьере читателя «Мокери» практически невозможно, попросту перепечатали ее интервью, — странно другое — как это могло произойти? Как номер «Мокери» оказался на юге Франции?
И все же это случилось. Более того, это мог быть ее счастливый случай. По пути в редакцию Кейт сожалела, что у нее нет с собой альбома с вырезками статей. А теперь он уже не нужен. По странному стечению обстоятельств, редактор газеты не только читал ее статью, но уже успел ее опубликовать.
Взглянув на свое отражение в стекле, Кейт тщательно пригладила волосы. Затем, выпрямив спину и подняв подбородок, толкнула стеклянную дверь и вошла в редакцию.
Офис «Газетт» был меньше, чем офис «Мокери», и выглядел даже более захламленным. За исключением календаря с фотографией пляжа и старого постера с Каннского кинофестиваля, здесь не было никаких признаков того, что газета выходит на шикарном курорте. Полки были забиты толстыми картонными папками, крепко стянутыми резинками, а два старых стола, занимавших всю комнату, ломились под тяжестью бумаг. Над одним из них висела большая магнитная доска, на которой были беспорядочно развешаны какие-то фотографии и обрывки бумаги.
Напротив Кейт, спинкой к двери, стояло массивное кресло на колесиках. Из-за высокой спинки торчала голова с начинающими седеть волосами — она ритмично поднималась и опускалась под аккомпанемент пьяного храпа. Похоже, редактор спал.
Кейт громко кашлянула. Никакой реакции. Она откашлялась. По-прежнему ничего. В конце концов она стукнула кулаком по столу и громко закричала:
— Есть тут кто-нибудь?
Тишину разорвал пронзительный звук, похожий на ржание лошади. Потом раздалось громкое ворчание, кресло сильно затряслось, повернулось со скрипом, и Кейт увидела человека, который в нем сидел.
— Крайтон! — радостно закричала она.
Как только редактору удалось сфокусировать взгляд, он вскочил с кресла, спровоцировав резким движением обвал бумаг на столе. За ними обнаружилась большая бутылка анисового ликера. Бутылка медленно покатилась к пустому стакану, стоявшему рядом со старой настольной лампой. Время завтрака еще не прошло, а Крайтон уже допивает бутылку!
Он с осуждением взглянул на нее:
— Ты меня напугала.
— Прости, я не хотела. Просто я ищу редактора.
Крайтон снова опустился в кресло — это было непросто, потому что сиденье уже повернулось в другую сторону и ему пришлось нащупывать его.
— Вот ты его и нашла. Редактор — это я.
— Ты?
— Удивлена, да?
— Не особенно, — вежливо сказала Кейт, хотя так оно и было. Зато пристрастие Крайтона к алкоголю объясняет все опечатки в газете. — Мне просто казалось, что ты гид и работаешь с туристами.
— Так и есть, но не весь день. Ты же не думаешь, что зарплата редактора этой газеты позволяет англичанину безбедно существовать на Ривьере? Бюджет «Ривьера газетт» очень мал — можно сказать, он минимальный. Нет, чтобы как-то существовать, я вынужден заниматься этими современными глупостями! — покривился он.