В капкане искушений с шотландцем
Шрифт:
Лара протянула ей вилку.
– Ешь чертов чизкейк. Ты и так прекрасна – если Дункан Стюарт считает иначе, он идиот.
Каждый день Дункана теперь начинался одинаково – поскольку бабушка на склоне лет предпочитала поспать по утрам, он ехал в офис и открывал его до прибытия сотрудников. Ему нравилось обходить территорию без посторонних взглядов. Работа была незнакомой, как и все вокруг, и единственным, что успокаивало, было постоянство режима. Сотрудники вели себя дружелюбно и открыто, но по ним можно было угадать, что держит всех в напряжении: вопрос, последуют ли за приходом нового начальника увольнения.
Менее чем за неделю Дункан выучил основные обязанности, приметил бесценных сотрудников и тех, с кем могли бы возникнуть проблемы. Насчет бухгалтерских дел он не переживал, будучи финансистом по образованию. Внимание стоило уделить дизайну и строительству. Бабушка по-прежнему выражала желание принимать непосредственное участие в ежедневных делах компании, потому каждый день в районе одиннадцати часов Дункан возвращался и забирал ее на работу. Старая вдова обитала в роскошном доме, больше похожем на дворец, построенном из дерева и камня, – в доме, где они раньше жили вместе с мужем. Он был огромным даже для Дункана, не говоря уже о старой одинокой женщине, но бабушка была непоколебима, и никому до сих пор не удалось убедить ее переехать. Обычно они с внуком обедали вместе, обсуждая различные деловые стратегии. Ум старой леди был таким же острым, как и много лет назад, вот только силы ее подводили. Иногда она дотягивала до конца рабочего дня в пять вечера, а иногда кто-то из сотрудников отвозил ее домой в три.
Этот вторник был продуктивным днем. Дункан и Изобел несколько часов обсуждали новые потенциальные планы строительства домов на недавно приобретенной земле, забраковав предыдущие схемы. Закрыв папку, Изобел постучала по ней скрюченным пальцем:
– Эти схемы принесут нам успех, попомни мои слова.
Дункан, обхватив голову руками, зевнул и, увидев, что бабка встает, поспешил вскочить на ноги.
– Верю, бабуля, ты здесь босс.
Взяв внука за руку, Изобел прижала ее к своей щеке.
– Спасибо, мой мальчик. Спасибо за все, что ты сделал для старухи. Для меня это значит очень многое, ты даже не представляешь.
Дункан обнял бабушку, радуясь тому, что она не знает, каких мук ему стоило решение перевернуть всю свою жизнь.
– Я люблю тебя, бабуля. Ты присматривала за мной и Броди с тех пор, как родители развелись и мы остались без семьи. Я многим тебе обязан хотя бы из-за этого. И потом, мне все нравится.
Это было правдой – хотя Дункан и не ожидал такого от нового места работы. Что ж, прилив адреналина и новые сложности – приятный бонус.
Отстранившись, он улыбнулся.
– Наверное, стоит тебе сказать: у меня сегодня свидание, так что не жди меня вечером.
Глаза старухи победно блеснули, и она ухмыльнулась.
– Расскажи-ка поподробнее, внучок. Это кто-то, кого я знаю?
– Эбби Хартман. Она работает в юридической конторе, куда ты отправила меня подписать новое завещание.
– Ах да, Эбби. – Изобел сосредоточенно нахмурилась. – Та милая молодая женщина.
– Ты что, не одобряешь?
– У нее непростая судьба. Она заслуживает хорошего обращения.
– Я и не планировал с ней драться, ба.
– Не дерзи, парень. Ты понимаешь, о чем я. Не хочу, чтобы ты играл ее чувствами.
– Она мне показалась чрезвычайно проницательной молодой дамой – так что, наверное, сможет за себя постоять.
– Может, и так. Привезешь ее ко мне, мы хотя бы поздороваемся?
– Может, в следующий раз? Посмотрим, как пройдет вечер.
В глазах Изобел снова сверкнули искорки.
– Ага, ты сомневаешься на свой счет – это хорошо.
– На чьей ты стороне? – жалобно спросил Дункан.
– Я всегда буду тебя поддерживать, Дункан, но женская солидарность, ничего не поделаешь.
Через несколько часов Дункан подъехал к аккуратному одноэтажному домику, в котором жила Эбби, – он располагался на тихой улочке в двух кварталах от городской площади. В окошках отражался розовый закат, крохотный дворик демонстрировал идеальный порядок. С вечера пятницы, когда Эбби приняла его приглашение, они перекинулись всего парой сообщений – и Дункан сгорал от желания вновь увидеть девушку. Возможно, причиной тому были перемены в жизни и сложности, что они принесли, а может, ему просто хотелось отдохнуть от работы. А еще до смерти хотелось узнать, откуда взялось то странное ощущение взаимного влечения, возникшее во время встречи в офисе, и посмотреть, появится ли оно теперь. Прочитав поставленные Эбби условия, Дункан вначале разозлился, а потом решил: почему бы и нет? Пусть сколько угодно рассказывает о своем загадочном покупателе, это ничего не изменит.
Вот открылась входная дверь, и Дункан затаил дыхание. Эбби робко улыбнулась – но выглядела она столь сногсшибательно, что он потерял дар речи. На ней было шелковое платье цвета хаки с длинными рукавами, что обтягивало ее стройную, напоминающую песочные часы фигурку. Черные туфли на высоком каблуке делали ноги более длинными, а волосы выглядели так, точно она только что вышла из парикмахерского салона.
– Чудесно выглядишь, – произнес Дункан. – Очень рад был твоему согласию.
– Я тоже была рада тебе его дать. Подожди, я захвачу сумочку.
По пути в выбранный Дунканом ресторан в Клермонте – он специализировался на французской кухне и считался одним из лучших в городе – они с Эбби болтали на разные нейтральные темы. Помогая спутнице выбраться из машины, Дункан подхватил ее под локоть – и дрожь возбуждения пробежала по его телу. С этим переездом из Шотландии в Северную Каролину у него не оставалось времени на женщин, однако то, что он сейчас чувствовал, было не просто физическим голодом. Эта миниатюрная леди его притягивала, очаровывала.
За ужином Дункан попросил Эбби:
– Расскажи о своем детстве. Ты всегда хотела стать юристом? Я-то полагал, все девчонки сначала видят себя принцессами.
Эбби рассмеялась – и Дункан радостно отметил, что все идет по плану. Глядя на длинные ресницы девушки, он вспомнил котенка по имени Дымка, который был у него в детстве и следовал за ним повсюду.
Эбби ответила:
– Если честно, я сначала была буквально одержима мыслью об учебе за границей. Хотела поступить в зарубежный колледж – куда угодно, лишь бы вырваться из этого городка. Но даже ребенком я мыслила практично и понимала, что у нас не хватит денег, чтобы это потянуть. Мама умерла, когда мне было три года, и отец растил меня в одиночку. С деньгами всегда было напряженно.