Шрифт:
А знаешь, я ничуть
А знаешь, я ничуть не постарел.
С тех пор как мне вогнали в сердце пулю.
Обидно, что попал я под расстрел –
в роскошном до безумия июле.
Ну ладно бы – декабрь, ну, пусть – октябрь.
Когда ветра в лицо – острее жести!..
Но все живые жить вдвойне хотят, –
любуясь на природы совершенство…
Успел
Удар. И вдруг померкли лета краски.
Мне жалко – молодых – святых – ребят, –
которые не знали женской ласки.
И счастлив от того, что ты была
в моей судьбе – до одури короткой!..
И, помня обо мне, – любить смогла.
И стала вдохновеньем для кого-то…
А знаешь… Уж давно презренья нет –
к убийцам. И рожали их – не стервы!..
В двадцатом появился я на свет.
Из тела вышел в диком сорок первом.
Вот здесь – в себя впустила нас земля.
Взяла тела. И я – для всех потерян.
Брожу по тихим, ласковым полям.
И в смерть мою, – по-прежнему, – не верю.
А где-то там
Рожденье северной весны. Май, приукрашенный снегами.
На мелких лужах – нежный хруст кусочков лопнувшей слюды.
И настоящее скрипит – в две скучных ноты – под ногами,
и остаются позади в слепую молодость следы.
Дохнёт заботливым теплом уютный маленький автобус
и закачает на волнах ведущей в прошлое реки.
И вновь закроются глаза, минут на десять-двадцать, чтобы
ты видел ярче те года, в которых был совсем другим.
А где-то там – поток страстей. Ещё не знаешь: это спам, и
душе не ведомы грехи, она пока что – не тюрьма.
Но веришь: следует судьбу творить когтями и зубами,
и всё не можешь разглядеть, что мир вокруг сошёл с ума…
Картинки – будто наяву. Вот только в чувствах, что отрадно, –
не получается никак настроить яркость и контраст.
И заскорузлые мечты, и бестолковая бравада –
последних лет убиты градом и стёрты пламенем костра…
Вспорхнёт, как птица, чуткий сон. Но вновь дорога на работу,
пускай короткая совсем, – вполне законченная жизнь,
а в общем – пройдена ещё
одна ступенечка всего-то,
а над седою головой – уходят в вечность этажи.
А где-то там – поток страстей. Ещё не знаешь: это спам, и
душе не ведомы грехи, она пока что – не тюрьма.
Но веришь: следует судьбу творить когтями и зубами,
и всё не можешь разглядеть, что мир вокруг сошёл с ума.
А ну их!..
Привет!.. Дождался… Устали лапы.
Вот. Розы. Знаю – не в радость ноша, –
Куда ты с ними, с такой охапкой?..
Да брось их!.. В урну!.. Ну, я их брошу!..
Восторг секундный. Взрыв аромата.
Теперь – обуза. Всё, отслужили.
Почти на ощупь бредём куда-то.
Нам всё понятно. Мы всё решили…
Тьфу!.. Замечтался!.. Пора ложиться.
Иначе завтра – хана работе.
Когда ночами вот так не спится, –
Весь день насмарку. Весь день – в зевоте.
Что?.. Сердце жаждет?.. Наплюй на это!..
Ему дай волю – не то попросит!..
Анюты, Ксюхи, Марины, Светы –
А ну их в баню!.. Да ну их вовсе!..
Ложусь. Вздыхаю. Отбой мечтаньям!..
Смежаю веки. Но до рассвета –
Наташки, Ленки… Звонки, свиданья…
Целую руки. Дарю букеты…
А с меня стократный
Отмени руками взмахи,
непоседливый драчун!..
Все проблемы – в наших страхах,
я им верить не хочу!..
Не хочу стрелять и драться,
Жизнь дала не раз ремня!..
Пощажу вас щедро, братцы, –
пощадите вы меня!..
Маслом стелется дорога,
и шаги мои легки.
Стал я слишком близок к Богу, –
вы – от Бога далеки!..
Выхожу, седой и пьяный,
в неулыбчивый рассвет.
Нож увесистый в кармане,