В когтях неведомого века
Шрифт:
Неизвестно, как развивались бы события дальше, не выскочи из-за спин набычившихся люмпенов некий малорослый субъект в мягкой широкополой шляпе и красных сапогах.
– Да никакие они, Горбатый, не легавые! – заголосил коротышка характерным мурлыкающим тенорком и для наглядности растопырил короткопалые ручонки в потертых перчатках, изобразив опять же вневременную «распальцовочку». – Я их знаю! Особенно того – длинного! Приличные люди: не деловые, не фармазоны, но и не фраера, это точно!..
Ноги Жоры предательски ослабели…
25
Мы не
Мы ночные, мы ночные хороводнички…
Владимир Нежный, строки из песни
Всякому живому существу, если оно, конечно, не кот, филин или летучая мышь, в этот час, который нельзя было назвать ни поздним, ни ранним, полагалось спать или, по крайней мере, не высовывать носа из своего жилища. Оставалось тайной, какая нелегкая вынесла из теплого жилья тройку темных личностей, затаившихся у ограды некого роскошного дома на рю де Лангедок, по обычаю и моде того времени представлявшего собой нечто среднее между дворцом и укрепленным замком, причем ближе ко второму.
Надо сказать, что две личности из трех уже пару часов то и дело порывались приступить к решительным действиям, особенно та, что повыше, но коротышка, издавая звуки, похожие одновременно на мурлыканье и шипение, неизменно их удерживал. Активность плавно перетекала в тихую перепалку, а потом все опять затихало минут на пятнадцать, чтобы повториться снова…
– Да спят уже там все давно! – не выдержал в очередной раз Георгий, а одной из темных личностей был, конечно же, он. Жора чувствовал, что по спине его снова ползает какая-то мелкая тварь, очевидно вознамерившаяся продолжить бесконечную вендетту за клопа, невинно убиенного в первую ночь пребывания здесь. – Спят без задних ног! Часа два, как свет в последнем окне потух!
– Один час и три четверти, – меланхолично заметил Леплайсан, бывший вторым, вернее, вторым «А», так как на фоне его темного силуэта теплились два зеленых светлячка, обозначавших непременного спутника.
До обозначения минут на циферблатах часов того времени еще не додумались, да и стрелка была всего одна.
– Если мы подождем еще немного – начнет светать, и тогда пиши пропало! – едва не подскочил на месте Жора. – Сколько мы тут будем торчать, как три тополя на Плющихе?
– Где-где?
– Неважно, – прикусил язык, в очередной раз подведший его, Арталетов. – Ну, мы идем?
Третий поворочался, устраиваясь поудобнее – кажется, он уже успел между делом задремать, – и промурлыкал:
– Экие вы нетерпеливые, господа злоумышленники… Я лично на виселицу не тороплюсь, наоборот, отсрочил бы свидание с ней годиков эдак на десять-пятнадцать. Но если вам не терпится…
Остаток расстояния до высокого каменного забора, увитого не то плющом, не то диким виноградом, преодолели одним решительным бесшумным броском.
– Ну, и как дальше будем?..
Забор превышал рост Георгия раза в два по меньшей мере.
Кот тяжело вздохнул, скинул сапоги, перчатки, шляпу и, погрозив друзьям кулачком, мол, головой мне за одежу ответите в случае чего, молнией взлетел на самую верхотуру. Там он с минуту шуршал чем-то, осыпая вниз всякий мусор, а потом до самой земли свесилась тонкая, но прочная веревка.
– Забирайтесь! – послышалось шипение сверху. – Только не шумите, как слоны!..
Кругозор у хвостатого мошенника
Георгий стоял перед веревкой и остервенело чесал в затылке. Конечно, он готов был штурмовать любые рвы и ворота, допускал даже наличие подъемных мостов и волчьих ям, утыканных кольями, но лазать по заборам…
При всем своем росте и внешней стати, физкультура у Жоры Арталетова всегда находилась на одном из последних мест. Нет, совсем дохляком он не был, но в школе имел по данному предмету жалкую троечку, выставляемую учителями из сострадания, потому что по другим предметам их ученик был если не отличником, то уж твердым «хорошистом» непременно. Всякие там игры, вроде футбола или волейбола, – еще туда-сюда, но когда дело доходило до лазанья по канату, турника, гимнастики или легкой атлетики… Именно на этой почве и сдружился Жора с Дорофеевым, тщетно пытавшимся привить другу любовь к спорту, который Сереге как раз, в отличие от «умных» предметов, давался без труда.
– Чего же вы тянете, Жорж? – нетерпеливо подтолкнул его сзади Леплайсан, и Арталетов, обреченно вздохнув, ухватился за шершавую бечевку, проклиная от души и ее, и себя, неуклюжего, и весь этот гадский мир…
Одним словом, на преодоление первой преграды ушло в три раза больше времени, чем планировалось поначалу.
В процессе затаскивания «альпиниста», судорожно цепляющегося за все, что могло служить хоть какой-то опорой, самое деятельное участие принимал даже чертик, старавшийся едва ли не больше всех, но тянувший куда-то вбок. Вталкиваемый и втягиваемый сразу с обеих сторон, Арталетов наконец взгромоздился, словно курица на насест, на вершину стены, покачался там несколько секунд и рухнул, увлекая за собой тяжело дышащих спутников в подступавшие с обратной стороны к стене кусты. Падение троицы сопровождалось таким треском, что переполошило бы весь дом, не спи его сторожа так крепко и беспечно. Слава богу, кусты хоть были не колючими, наподобие ежевики или боярышника, к которому французы питают странное пристрастие, а то к шуму падения и треску веток добавились бы и нецензурные вопли.
– Последний раз я иду на дело с такими лохами! – зло пообещал кот, выплевывая веточку с какими-то светлыми цветами, неразличимой в темноте окраски. – Еще чуть-чуть, и спалились бы разом… У-у, в-волки позорные!
– Базар фильтруй! – Переимчивый шут уже успел нахвататься от кота-уголовника блатного жаргона, а скорее всего, был с ним знаком ранее, еще до королевской службы… – Схлопочешь сейчас, фраер дешевый, по рогам…
Переругиваясь шепотом, компания крадучись подобралась к угловой башне, где, как разведал еще днем, прикинувшись обычным бессапожным подзаборником, хвостатый проводник, на третьем этаже находилась библиотека кардинала де Воляпюка с пренебрежительно слабыми задвижками на окнах. Темная громадина смутно вырисовывалась на фоне ночного неба…
– Ну, и как теперь? – поинтересовался кот, успокоившись и вспомнив, что обладает некоторыми светскими манерами. – Как мы туда с этим… с шевалье поднимемся?
Все подавленно молчали.
– Может, здесь на стреме пока постоите, а? – обратился кот к Жоре, который был готов провалиться под землю от стыда за свою неуклюжесть. – Если какой кипеж, свистните там или мяукните. А мы уж с господином шутом…
– Головой думай, фармазон! – напустился на него Леплайсан, крутя пальцем у виска. – Мы что, на обычный скачок[75] собрались?