В когтях у сказки
Шрифт:
– Значит, так! – строго сказала она. – Давай договоримся, что никто не имеет права залезать в наш дом без приглашения. Паучка никто не приглашал, верно?
Ник кивнул.
– Выходит, он получил по заслугам. А сейчас выброси все это из головы. Бегом в ванную и за стол. Будем завтракать.
– А потом тебе снова на работу, – уныло продолжил Ник.
– Нет! Мы идем кутить! На весь день, пока не свалимся от усталости!
– Ура! – Вопль донесся уже из коридора, что означало, что Ник немедленно приступил к выполнению программы.
Ресторанный
Анна сдержала слово: они побывали в королевском замке, любовались медными всадниками и свирепыми каменными львами, разглядывали сказочные витражи огромного католического храма до тех пор, пока не заболели шеи, потолкались на блошином рынке и накупили кучу всякой ерунды. Словом, прекрасно провели время и страшно проголодались. «Гулять так гулять», – сказала Аня и они решили поужинать в шикарном месте, которое, как нельзя кстати, находилось в двух шагах от их съемной квартиры.
В ресторане был аншлаг. Между столиками сновали официанты, неуловимые, как домовые. Отовсюду слышались стук, звон, выстрелы пробок, звяканье крышек, которыми накрывали горячее, женский смех. На маленькой сцене наяривал оркестр.
Ник активно вертел головой по сторонам, ему все было интересно. Утреннее происшествие теперь казалось совсем нестрашным, и мальчик даже стеснялся своей слабости, а Анна наконец-то перестала чувствовать себя виноватой из-за того, что надолго оставляла сына одного. Она твердо пообещала себе, что потребует у начальства сокращения эфиров. В конце концов, всех денег не заработаешь.
Когда принесли заказ, веселье продолжилось. Они пробовали еду с тарелок друг друга и бурно обменивались впечатлениями. Заказывать пришлось наугад – названия блюд ничего им не говорили. В результате перед Анной оказалась кривоватая тощая лепешка самого непрезентабельного вида, покрытая густыми запеченными сливками, под которыми угадывались ломтики бекона, лука и еще чего-то неопознанного, относящегося к ноу-хау шеф-повара. Однако на вкус эта пародия на пиццу оставляла рыдать в коридоре шедевры мировой кулинарии.
Нику и вовсе досталась тушеная капуста, но с таким количеством всевозможных ветчин и колбас, что сама по себе капуста едва угадывалась. На вид шукрут – так называлось блюдо – выглядел еще хуже Аниной «пиццы», но Анна заметила, что за соседним столиком над точно такой же миской с энтузиазмом трудилась эфирная с виду леди в кружевах и фамильных брильянтах.
Налившись апельсиновым фрешем по самые уши, Ник, немного смущаясь, потрусил в сторону туалета. Анна заплатила по счету. Официант уже возвращал ей кредитную карточку, когда огромное окно ресторана внезапно осветили яркие фары только что подъехавшей машины. Девушка, ослепленная светом, на секунду зажмурилась и вдруг почувствовала укол в сердце – странное предчувствие, будто вот-вот случится что-то плохое. Повинуясь скорее инстинкту, чем желанию, она обернулась и, не обращая внимания на официанта, уставилась на входную дверь.
Анна вся подобралась, как дикая кошка в засаде, но вид посетителей в первую
Минуту спустя за ее спиной деликатно заскрипели стулья – парочка усаживалась за соседний столик. Между лопатками слегка покалывало, это означало, что ее безупречно прямая спина стала объектом пристального интереса новых соседей.
Стараясь выглядеть непосредственно, Анна слегка передвинула свой стул, так что теперь она могла видеть соседний столик, не поворачивая головы.
Спина верзилы заслоняла обзор, но не настолько, чтобы Анна не смогла рассмотреть его хозяина, сидящего прямо напротив. Почему эти люди вызывали у нее такой болезненный интерес, она и сама не знала, но продолжала наблюдать, время от времени бросая тревожные взгляды в глубину зала, откуда вот-вот должен был показаться Ник.
На первый взгляд старичок выглядел весьма почтенно, подчеркнуто добродушный и благообразный, дорого и со вкусом одетый, несмотря на преклонные года. Так бывают добродушны и порядочны очень богатые люди, которым уже не нужно что-то кому-то доказывать. Все так. Если бы не глаза…
Глаза ошеломляюще желтого, звериного цвета. Глубоко посаженные, гипнотические глаза человека с неподвижным, мертво застывшим взглядом. Из-за этого респектабельность старика напомнила Анне клетку, сквозь прутья которой проглядывал смертельно опасный хищник.
Девушка зазевалась, и их взгляды встретились. Анна тут же спряталась за густыми ресницами. Ей захотелось немедленно уйти, но Ники, как назло, застрял где-то в районе туалета.
Теперь она старательно сверлила глазами вазочку на столе, но движение напротив заставило ее поднять глаза. Ее сердце замерло. Проклятая парочка теперь удобно расположилась на ее столом.
Собираясь возмутиться, Аня нервно дернула рукой и опрокинула кофейную чашку. Это была маленькая чашка, и в ней оставалось кофе на донышке, но она звякнула о блюдце так громко, что с соседних столиков обернулись.
– Вы позволите заказать вам кофе? – любезно спросил желтоглазый, и Анна обнаружила, что он говорит, не шевеля губами.
– Спасибо, не надо. Я уже ухожу, – как можно спокойнее ответила Анна, стараясь не смотреть на материализовавшегося, будто из воздуха, официанта, который успел сменить на столе испачканную скатерть и теперь готовился принять заказ.
– Два кофе и пирожные, – приказал старик, прикинувшись глухим на оба уха.
Вот ведь трюфель! У Анны руки чесались засветить ему в личность блюдцем с этими самыми пирожными, да воспитание не позволило. Пришлось сидеть – овца овцой – и уважать старших, заодно пытаясь определить, кто перед ней – гипнотизер, сатир или бесноватый?