В когтях у сказки
Шрифт:
Почти сутки Анна запрещала себе вспоминать о том, что произошло в доме мадам Орос. У нее не хватало смелости даже зайти в Интернет и выяснить, что за адрес сообщила ей умирающая. Она говорила себе, что все это лишь предсмертный бред, не имеющий к ней никакого отношения. Беда заключалась в том, что когда загоняешь пугающие мысли в подсознание, они потом, в самый неподходящий момент, выскакивают оттуда свеженькие, будто из холодильника.
Анна едва успела к началу эфира. Техник, деликатно задрав ей подол юбки, закрепил на ней микрофон. Наушник в ухо она запихнула
Заметив Анну, Саяна вдруг уставилась на нее черными глазищами, похожими на спелые вишни. Взгляд был настолько горяч, что Анна почувствовала жжение в переносице.
– Слушай, смотри куда-нибудь в другую сторону, – попросила Анна.
– Куда хочу, туда и смотрю, – моментально завелась девчонка.
– Логично, – миролюбиво кивнула Анна, – но только не сейчас. Пять минут до эфира, дай отдышаться.
Саяна усмехнулась:
– Не хочешь спросить, что меня заинтересовало?
– А это важно?
– Тебе решать. За тобой по пятам следует тьма. Знаешь?
«Догадываюсь», – подумала Анна, но промолчала, вежливо улыбнувшись Саяне.
– Чего молчишь? Не веришь?
– Почему? Верю. Постараюсь впредь носить с собой фонарик.
– Зачем?
– Тьму разгонять.
– Не поможет, – тряхнула пышными кудрями Саяна. – Это древнее зло. И оно сильнее тебя. Ты не справишься.
– Я постараюсь, – повторила Анна.
Настроение было испорчено. Саяна не прикалывалась, хотя цыгане всегда недолюбливали русских ведущих. Между ними всегда существовала негласная конкуренция и Анна об этом знала. Девчонка происходила из настоящих таборных цыган, большую часть жизни провела, кочуя в кибитке. Ей не хватало опыта, но дело свое она знала – гены, однако. Сейчас она выглядела испуганной. Такой Анна видела ее впервые. В огромных черных глазах сквозил настоящий, непритворный страх, будто Саяна и вправду видела позади Анны что-то ужасное.
Громкий звонок мобильного телефона заставил вздрогнуть обеих девушек. Вот черт! Анна забыла выложить его до захода в студию! Девушка нагнулась к сумке, параллельно отбиваясь от разгневанного редактора, который разгневанно визжал в ухе, и мельком взглянула на светящийся экран. Номер незнакомый. Она бросила взгляд на часы. Осталось две минуты.
Неожиданно для себя, Анна нажала зеленую кнопку.
– Алло?
– Как вы догадались, что хозяйка шкатулки подставная? – спросил в трубке смутно знакомый голос.
– Анна, ты что творишь? Ты в своем уме? – заверещал микрофон.
Девушка раздраженно вытащила наушник, зажала его в кулаке и ответила:
– Это было легко. Карлота – или как там ее зовут на самом деле? – утверждала, что пришла по поручению Виолетты, но я забрала шкатулку уже после ее смерти.
– Вот дура.
– Увы. Было еще кое-что.
– Догадываюсь. Вы подменили шкатулку. Зачем?
– Чтобы
– Значит, ларец все еще у вас?
Тридцать секунд. Редактор точно оторвет ей голову. Но почему-то она не решалась прервать разговор.
– Продайте мне шкатулку, – предложил голос, так и не дождавшись ее ответа. – Я заплачу любую цену.
– Я подумаю.
– Думайте быстрее, – предупредил голос, – пока у меня не кончилось терпение.
Анна с отвращением швырнула телефон в сумку, вставила подозрительно молчащий наушник на место и…
Десять… девять… восемь… семь… шесть… пять… четыре…
Ник с тоской обозрел спальню. «Чем я буду заниматься вечером? Без компьютера! Даже без телевизора!»
Справедливости ради надо заметить, что телевизор имелся в наличии, но смотреть его было бесполезно. Чужой язык, похожий на птичий щебет, любой, даже самый крутой боевик, превращал в нечто неудобоваримое.
Ник тяжело вздохнул. Он уже трижды сходил на кухню, выпил пять чашек чая и слопал весь сыр в холодильнике, а часы показывали только десять вечера. Детское время, да и спать совсем не хотелось.
В гостиной от старых жильцов остался книжный шкаф. Ник прошелся вдоль рядов старых книг и прочел те названия, что были написаны по-английски. Скукота! Биология, Химия, что-то историческое. Неудивительно, что хозяева бросили здесь библиотеку.
Мальчик зевнул, настроение еще больше испортилось. Совершенно некстати вспомнился сегодняшний случай во дворе. При свете дня это казалось ерундой, но сейчас, в быстро густеющих сумерках все выглядело иначе.
Часов до шести, пока погода не испортилась, они с Хори пинали мяч. Хори промахнулся и мяч улетел в кусты. Когда Ник попытался выудить его из тисовой ограды, он заметил странного человека.
Мужик как мужик, разве что давно не бритый – щетина топорщилась до самых глаз. Он прятался от солнца в тени дома, как раз позади кустов, то ли скучал, то ли дышал свежим воздухом. Незнакомец прятал руки в карманах просторного черного плаща и опирался плечом о стену. Из-под широких полей шляпы блестели только глаза. Ник безразлично скользнул по нему взглядом, схватил мяч и полез обратно. Мало ли на свете фриков?
Но скоро он снова заметил человека в плаще, на этот раз тот подпирал плечом дерево. Солнце уже палило вовсю, и Ник подумал, что дядька, наверное, совсем запарился.
– Видал дурака? – спросил он у Хори, когда они присели на траве передохнуть.
Приятель завертел головой и удивленно уставился на друга.
– Да не крутись ты, – шикнул Ник. – Заметит. Туда смотри, под каштаном!
Хори повернул голову в нужную сторону и снова удивленно обернулся:
– И чего?
– Мужик, говорю, странный.
– Где?
– Да под деревом же! Ты что ослеп?
– Ничего я не ослеп. Там пусто.
– Разуй глаза! Вон он стоит! Плащ до земли и шляпа дурацкая.