В лабиринтах памяти
Шрифт:
Элайдже кажется, что время замерло, и тишина становится такой оглушительной, будто весь мир исчезает после сказанных Евой слов. Но девичьи губы, мягко касающиеся его рта мгновенно выводят мужчину из странного оцепенения, и смысл произнесенного любимой признания наконец доходит до Майклсона в полной мере. Он отвечает на нежный поцелуй, высвобождает удерживаемые запястья, и тонкие руки мгновенно обвивают его шею.
Ева мелко дрожит, прижимается к нему всем телом, и Элайджа на мгновение отрывается от пухлых губ, заглядывая в затуманенные
— Может, все же расскажешь мне, чем мы занимались в твоем сне, птичка? — хрипло выговаривает он, не сводя тяжелого взгляда с пылающего лица, — что мне сделать с тобой, Ева?
— Просто возьми меня, Элайджа, — срывающимся голосом отвечает девушка, выгибая спинку, когда мужские ладони скользят по округлостям налитой груди, лаская ее напряженные вершинки через тонкое кружево лифа, — трахни меня, как ты хочешь…
— Я не уверен, что нам сейчас… так можно, птичка, — едва сдерживаясь, отзывается вампир, сжимая пальцами набухший сосок.
— Давина сказала, что можно, — срывается тихий шепот с девичьих губ, и щеки Евы становятся пунцовыми.
— И для чего же ты интересовалась подобным, моя маленькая распутница? — улыбается Элайджа, касаясь раскрасневшегося лица сгорающей от смущения возлюбленной.
— Она… сама сказала, — сбивчиво пытается оправдаться девушка, — я не спрашивала…
— Благослови бог мою невестку, — хрипло усмехается вампир, — не передумала, любовь моя? Готова отдаться мне?
Ева лишь часто кивает, прикусывая нижнюю губу.
— Тогда держись, маленькая птичка.
И мужские губы накрывают приоткрытый ротик, вовлекая девушку в жаркий поцелуй. Ева подается навстречу, отвечая, а Элайджа тем временем двумя быстрыми движениями срывает с нее лиф и влажные трусики, оставляя девушку полностью обнаженной. Он приподнимается над ней, скользя почерневшими от желания глазами по изящным ключицам, маленьким ягодкам затвердевших сосков, плоскому животику, точеным бедрам, которые Ева под его пристальным взглядом разводит в стороны, позволяя вампиру любоваться ее нежным телом.
— Я так соскучился по тебе, птичка, — шепчет Элайджа, скользя ладонями по тонким плечам, спускаясь к налитой груди, — тебе повезло, что ты беременна, Ева. Иначе я бы непременно отшлепал твою маленькую попку за то, что ее хозяйка так долго лишала меня того, что по праву принадлежит мне. Только мне, птичка.
И он склоняется к затвердевшей от возбуждения горошине соска, накрывая ее губами. Ева стонет, выгибает спинку, подается навстречу ласкам любимого, который переключается на вторую вершинку, мягко прикусывая ее зубами. Девушка дрожит, шире разводит точеные бедра, и Элайджа ведет дорожку влажных поцелуев вниз, проходясь по плоскому животику, пока его голова не оказывается между длинных девичьих ножек.
Он проводит ладонью по пылающей промежности, вызывая глухой стон, и понимает, что любимая давно готова его принять. Нежные складки кожи набухли,
— Прошу, Элайджа, сейчас, — срывается с ее губ, и она тянет любимого к себе, так что полностью одетый вампир оказывается между широко разведенных ножек обнаженной девушки.
— Сними все это, — выдыхает Ева, и Элайджа мгновенно подчиняется ее приказу, раздеваясь так быстро, что его сшитый на заказ костюм, превращается в куски ткани, которые едва успевают коснуться пола подле широкой кровати, когда вампир уже накрывает нагим телом любимую, и от соприкосновения — кожа к коже — они оба не могут сдержать хриплых стонов.
Изящные ладони скользят по широкой спине, спускаются на ягодицы, и через мгновение тонкие пальцы нежно сжимают напряженный член, мягко скользя по всей длине.
— Как же ты хочешь, птичка? — хрипло выдыхает Элайджа, наслаждаясь ласками любимой, которая поглаживает его плоть, не сводя с вампира пылающих от желания глаз, — нежно? Или может…
— Может, — перебивает его Ева, и Майклсон от ее слов не в силах сдержать довольной улыбки.
— Тогда мы начнем с этого, — шепчет он, и в следующий миг, подхватывает длинные ножки, опуская их себе на плечи, и сильным толком заполняет истекающее лоно, вызывая громкий девичий крик.
Вампир движется быстро, каждый раз входя до самого основания, и Ева лишь шире разводит бедра, стараясь принять его как можно глубже. Каменный член скользит в тесном лоне, когда Элайджа вновь и вновь наполняет его, почти переходя на вампирскую скорость, а Ева встречает глухим стоном каждый сильный толчок любимого, подаваясь ему навстречу.
Хватает нескольких минут, чтобы наслаждение накрыло обжигающей волной их соединённые тела. Они одновременно достигают пика, растворяясь в оглушающем экстазе, и мужчина накрывает собой тело содрогающейся в сильнейшем оргазме девушки, с уст которой вновь и вновь звучит имя любимого.
Проходит немало времени, прежде чем Элайджа приподнимается на локтях, заглядывая в бездонные глаза раскрасневшейся Евы.
— Устала или продолжим? — дразнящим тоном спрашивает он, и девушка щурит сонные глаза, ни сразу отвечая любимому.
— Не забывай, что из-за тебя, Элайджа Майклсон, я ношу ребенка вампира, — нарочито недовольным голосом выговаривает она, поднимая на любимого строгий взгляд, — мне едва хватало сил на него, а теперь еще и ты… тысячелетний развратник…
— Но это совсем не мешало тебе забавляться со мной во сне, распутная птичка, — ей в тон отвечает Элайджа, — нужно было не останавливать тебя, — продолжает он, и его голос становится тяжелым, низким, — тогда бы я посмотрел, как ты ласкаешь себя, Ева. Ты уже делала это?