В лагере Робинзонов
Шрифт:
— Э, да тут, оказывается, много хлопот.
— В этом-то и весь интерес, Альфарит.
— Пока мы все разыщем, там, глядишь, и в город пора.
— Ну и что же? В городе ведь можно сохранить отряд и жить так же дружно, как в лагере.
— Да, конечно, мы и в городе можем не расставаться, найдем интересные дела. Вот заслужим право носить имя какого-нибудь героя, и этот день будем считать днем рождения отряда.
После этих слов Сафара фантазия мальчиков заработала с новой силой:
— Я придумал! Я придумал!— закричал Алмаз.— Сказать?
—
— Давайте назовем отряд или именем Габдуллина или именем Иванова.
Услышав такие обыкновенные фамилии, ребята прыснули. Витя покрутил пальцем возле виска Алмаза:
— Спятил, что ли?
На выручку Алмазу поспешил Саша:
— Мы нашли в лесу камень. Там похоронены герои Габдуллин и Иванов. Погибли в бою за Советскую власть.
— Какой еще камень? Где он?
— Здесь, недалеко. Идемте посмотрим, если хотите,— предложил Алмаз.
Мальчики вскочили.
Идти пришлось довольно долго, потому что Алмаз заблудился. Пришлось вернуться назад и только тогда Алмаз нашел дорогу, которой шел утром.
— Мы повернули сюда, потом пошли так, вот здесь постояли...
Подошли к камню. Некоторое время мальчики стояли молча, разглядывая неразборчивую надпись на почерневшем от времени камне. Молчание нарушил Альфарит:
— А мы найдем кого-нибудь, кто знал этих людей?
Ребята опять заспорили.
— По-моему, надо назвать отряд именем, которое известно всем,— сказал Альфарит.
— Конечно, современным именем! — поддержал его кто-то.
— А по-моему, было бы хорошо, если бы отряд был назван именами вот этих героев,— вмешался в спор Сафар.— Во-первых, именно мы сделаем эти имена известными народу. Во-вторых, мы сможем собрать воспоминания участников гражданской войны, изучить ее историю. Это дело гораздо интереснее, чем взять все готовое, известное всей стране. Но, конечно, это и труднее, зато интереснее. Правда, трудностей вы боитесь, и я чувствую, за это дело браться не намерены.
— Почему вы так говорите, Сафар?
— Думаю, что у вас не хватит настойчивости.
— Мы что, хуже людей? Не справимся с тем, что делают другие?
— Тут придется делать больше, чем другие. Ведь могила эта давно забытая, неизвестная. Очень нелегко будет разыскать хоть каких-то свидетелей давних событий. Придется побывать во многих местах, поговорить со многими людьми. Здесь нам придется быть не только путешественниками, но и историками. Такого хлопотливого дела вы, пожалуй, не выдержите. Вам все надо быстро, без усилий. Свеклу вместо сорняка выдернул — прополка готова!
Эти слова Сафара ребят как кипятком ошпарили. Сафар не пилил их, не называл хулиганами, к чему они уже давно привыкли, а задел их за живое. Теперь они готовы были головой стену прошибить, в любое пекло отправиться, чтобы только доказать, что они не трусы, не мямли, что могут справиться с любым самым трудным делом не хуже других.
Глава 7.
ОПЯТЬ ЭТИ АВАНГАРДОВЦЫ
—
Палатку скрасной звездой над входом, в которой жил начальник лагеря, ребята в шутку называли штабом. Она действительно похожа на штаб: в ней проходят важные совещания, решаются серьезные вопросы.
Когда подошли Альфарит и Ахмет, Сафар о чем-то горячо спорил с Гульшат. Вскоре мальчики поняли, что речь идет о Саше.
— Я не отпущу его, в таком состоянии я его не отпущу,— не терпящим возражений тоном сказала Гульшат.
— Он будет отличным туристом, ты подумай об этом!
— И думать не хочу. Он ведь и двух километров пройти не может, ты знаешь это?
— Нет, Гульшат, нехорошо оставлять его одного. Япоговорю еще с начальником лагеря.
— Делай что хочешь. А я его не отпущу.
Саша вчера перегрелся, побыл лишнего на солнце. Прохворал всю ночь. В палатке никто толком не спал. Среди ночи разбудили Гульшат. Девушка дала ему порошок, смазала одеколоном сгоревшие на солнце спину и плечи, приложила ко лбу холодную тряпку.
Уснули все только на рассвете. Теперь Саше лучше. Он уже не стонет, как ночью. А все-таки температура еще держится. Пока отряд собирается в дорогу, дня два пройдет. За это время Саша встанет на ноги. И что это Гульшат так артачится? Даже Сафара слушать не хочет. Высказала все, что хотела. Сказала, как отрезала, и ушла. А Сафар остался, глядя ей вслед. Хотел что-то сказать, да махнул рукой:
— А, ладно, пусть Саша поправится, потом поговорим, зачем сейчас затевать пустые споры.
Он подозвал к себе мальчишек.
— Джигиты, звонили авангардовцы. Надо привезти продукты. В колхозе дадут лошадь. Сейчас оба идите туда.
Им нравилось, что вожатый всегда так уважительно называл их джигитами. Вот такого человека и слушаться можно. Да и на лошади ехать — одно удовольствие! Им еще ни разу в жизни не приходилось ездить на лошади. И машин каких только ни повидали, и поезда видели, и пароходы, и такси, и трамваи. Альфарит даже на самолете летал. А вот к лошади и близко не подходил. В этом отношении авангардовские мальчишки счастливцы, конечно.
Альфарит и Ахмет, обрадованные тем, что и на их долю выпало такое счастье, не медля ни минуты побежали в колхоз. Едва прибыли в «Авангард», как им встретился Самит, загонявший гусей в переулок. Альфариту и его друзьям эти деревенские мальчишки были уже хорошо знакомы. Он по-приятельски крутанул легонько Самита за ухо. Но, видно, крутанул лишнего: Самит замахнулся на них кнутом, Ахмет вырвал из рук мальчика кнут и огрел им шипевшего на них гусака. Гусак с еще большим шипением накинулся на Ахмета. А гусята побежали к плетню. Один гусенок застрял в ветках. Замахав своими крылышками, он пытался вытащить из плетня голову. Увидев это, Самит, жалея гусенка, заплакал. Побежал домой, чтобы пожаловаться старшему брату. Добежав до переулка, обернулся и увидел, что мальчики, обнявшись, уходят. Остановился. В это время и гусенок вырвался из капкана. Самит осмелел.