В лесах ночи
Шрифт:
– Нет, - сказала я снова, хотя на этот раз это ничего не значило. Думать было невозможно. Я только знала, что не хотела убивать, но могла думать только о том, какой была красная кровь...кровь на черных лепестках, шипах и клыках, как у гадюки...
Боль была острой, и мои мысли уже не были последовательными. Атэр говорила так уверенно, так спокойно.
– Подойди, дитя, - сказала она успокаивающе.
– Ты можешь питаться от одной из ведьм, ожидающих смерти, если это успокоило бы твою совесть. Они уже обречены на смерть или еще хуже.
Дрожь охватила мое тело, и боль
В следующее мгновение я оказалась в холодной, темной камере с двумя из обвиняемых ведьм. Я не поняла как попала туда, но часть меня знала, что Атэр использовал свой разум, чтобы переместить нас обоих. Она появилась около меня мгновение спустя.
Я услышала биение которое заполнило комнату, и мне потребовался момент, чтобы понять, что это было сердцебиение двух женщин, которые были в клетке с нами. Одна из них закричала, когда увидела нас, а другая перекрестилась. Запах страха был таким острым, и хотя я никогда не обоняла его прежде, я почувствовала аромат таким способом, каким это делает волк.
Обвиняемые ведьмы пытались отойти от нас, одна читала Молитвы Господни, другая продолжала кричать. Но клетка была для них слишком мала, чтобы уйти далеко. Я едва слышала молитву.
Я знала только об их сердцебиении и пульсе в их запястьях и горлах. Я не слышала и не видела ничего. Мое зрение затуманилось красным, и голова закружилась.
Питайся свободно. Я признала голос Атэр в своем разуме. Она улыбнулась мне, и я увидела ее клыки. Рассеянно я провела языком по своим клыкам и поняла, что они были такими острыми, слишком длинными, что они не помещались во рту. Я могла чувствовать их кончики, как у змеи, прикасавшиеся к моей нижней губе.
Я увидела Атэр идущей к по-прежнему кричащей женщине, которая успокоилась и обмякла, как будто заснула. Атэр отстранила голову женщины, обнажая ее шею. Острые как бритва клыки Атэр аккуратно проткнули кожу женщины, и запах крови наполнил комнату.
Я потеряла все представления о грехе и убийстве.
Я потеряла все, что когда-то сделало меня Рейчел.
Я повернулась к другой женщине, чья молитва превратилась в лепет.
Я кормилась.
Я попробовала ее жизнь, которая текла в меня. Кровь Атэр была прохладной и наполненной сущности бессмертия. Эта человеческая кровь была густой и горячей, кипящей чистой энергией и жизнью. Она смочила мой пересохший рот и сбила мой жар, я пила ее, как исцеление амброзией.
Мысли прибыли ко мне как вспышки, слишком быстро для меня, чтобы понять, что они не были моими собственными. Через некоторое время я обрела немного больше контроля и обнаружила, что они были от моей жертвы. Я видела смеющегося человеческого ребенка. Оно позвал свою мать, чтобы показать ей цветок. Я видела, что обед готовился в очаге. Я видела свадьбу. Я видела утренние службы. Мой ум сосредоточился на этом последнем изображении.
Я могла видеть мысли этой женщины четко, и она была невиновна в любой форме колдовства. Эта мысль, больше чем любая другая, вызвала полную перемену во мне. Эту женщину послали сюда, чтобы умереть как ведьма, и она была невиновна в преступлении. Почему ее собственный народ обвинил ее? Сколько еще из обвиняемых были невиновны?
Я попыталась отстраниться быстро, но двигалась как будто под водой. Было настолько заманчиво пить на мгновение больше, на момент больше, чем я это делала…
– И не введи нас в искушение.
– Я произносила эти слова без веры так много раз. Если бы истинная вера поддержала мою молитву, то слова были бы вознаграждены? Или я все еще была бы в этой клетке, пирующей на крови невинной женщины?
Все, что я знала в то время было тем, что мне не хотелось убивать, и все же не могла отвлечься. Даже когда услышала как ее сердце остановилось и почувствовав как поток крови замедляется, даже когда она умерла, было трудно прекратить кормление. Мое зрение вернулось, поскольку ее видение исчезло, и я посмотрела на невинную женщину, теперь бледную как мел, и обескровленную.
Около меня Атэр облизала губы и опустила свою добычу на запятнанный, грязный пол камеры. Она выглядела столь же удовлетворенной как котенок миской сливок. Я была испугана, но не просто из-за убийства. Я была неспособна отвлечься, из-за этого невинная женщина умерла, даже при том, что я, возможно, могла спасти ей жизнь.
– Легко убивать, Ризика, - сказала Атэр мне.
– И станет легче, от того что ты сделаешь это много раз.
– Нет, - ответила я. Сколько раз я произносила это слово за прошедшие сутки? Какое значение это имело теперь? Я не была такой уверенной, какой хотела казаться.
– Ты научишься, - она сказала мне, взяв женщину из моих рук и опустила ее на землю рядом с другой.
– Ты хищник и выживание является единственным правилом в мире хищников.
– Я не буду убийцей.
– Ты будешь, - сказала она, вставая позади меня. Я повернулась, чтобы она находилась в поле моего зрения. Ее голос звучал так уверенно, и я почувствовала себя настолько неуверенной.
– Ты сейчас выше людей, Ризика, даже выше большей части нашего рода. Ты позволишь им управлять собой, потому что тебя так научили люди?
Я не ответила, потому что не могла не согласиться с ней.
– Закон джунглей гласит "Быть сильным или подчиниться". Закон нашего мира, гласит: "Быть сильным или быть убитым".
– Это не мой мир!
– прокричала я. Я не хотела принадлежать этому жестокому миру охотников, которые питались кровью невинных.
– Да, твой, Ризика, - Атэр настояла.
– Я не позволю этому случиться.
– У тебя нет выбора, дитя.
– Вы злые. Я не буду убивать, потому что вы приказываете мне –
– Тогда не убивай, потому что это - твое право.
– Она произнесла каждое слово, с нетерпением относительно моего отказа.
– Ты больше не человек, Ризика. Люди - наша добыча. Ты никогда не чувствовала горе из-за цыплят, которых убила, чтобы они могли украсить твою тарелку. Животные, которых вы разводите так, чтобы потом могли убить. Существа которых вы заключили в загоны так чтобы могли бы владеть ими. Почему ты должна чувствовать что-то другое к своей еде теперь?
Она преподнесла это таким образом что я не могла не согласиться.