В лесах под Вязьмой
Шрифт:
Разведчики подавленно молчали. Сказать было нечего – нет таких слов. Все произошло практически под боком – до левого фланга погибшего батальона было метров сто. Раненые стонали и корчились. Немцы смеялись, продолжали стрелять по павшим. Шубин застонал и сполз с косогора. Как такое могло случиться? Ведь могли без сложностей обойти эту линию обороны! А теперь появится очередная «Долина Смерти», которых и так уже не счесть. Вывезти трупы невозможно – поля простреливаются, – поэтому тела лежат неделями, разлагаются под весенним солнцем и распространяют невыносимую вонь.
– Товарищ лейтенант, смотрите… – вдруг позвал Шубина Пастухов.
Глеб вернулся на позицию.
– Всех излечит, исцелит… – неловко пошутил Лях и смущенно замолчал.
Варя закончила перевязку и предприняла попытку вытащить раненого с поля. Но этот бугай был вдвое тяжелее ее и на голову выше. Варя тужилась, но даже с места его сдвинуть не могла.
– Да куда ж она его – такая шпала… – скрипел зубами Пастухов.
Варя оставила попытки и поползла дальше, направляясь в сторону разведчиков – быстро, извиваясь маленьким телом, словно кого-то приметила. «Какая бесстрашная», – мелькнула в головах мужчин растерянная мысль. Разведчики наблюдали за ней, затаив дыхание. Варя доползла до подстреленного бойца и снова зарылась в сумку. Раненый ей что-то шептал, повернув голову.
В этот момент ее засекли немцы. Прогремела пулеметная очередь. Пули принялись кромсать мертвые тела. Они попали в раненого, и тот вздрогнул и затих. Варя ахнула, начала его трясти, но боец не реагировал. Девушка глотала слезы, размазывала их кулачками по лицу. Себя она, по-видимому, считала заговоренной. Опять поползла, опираясь на локти и таща на себе тяжелую сумку. Пули просвистели над головой. Девушка ахнула, уронила голову, но через несколько секунд опять поползла и добралась до ямки. Высунувшись из нее, она принялась подтаскивать к себе раненого бойца, благо тот не отличался богатырским сложением. Но немцы добили и этого парня. Они развлекались, улюлюкали и заливисто свистели, девушку намеренно не трогали. Варя плакала, не зная, что делать.
– Не могу я на такое смотреть… – процедил сквозь зубы Ленька. – Товарищ лейтенант, разрешите? – И, не дожидаясь отказа командира, он скатился с косогора и исчез в зарослях жухлого бурьяна.
– Эй, стоять! Отставить! – зашипел Шубин.
Но было поздно. Оставалось, стиснув зубы, наблюдать за происходящим. До Вари было метров сто. Разведчики напряглись, зароптали. Шубин прошипел:
– Всем оставаться на месте, хватит нам одного шалопая!
В эту сторону немцы не смотрели. Где-то внизу затрясся жухлый бурьян, мелькнули сапоги, и Пастухов выкатился на поле и быстро дополз, виляя задом, до бугорка.
– Товарищ лейтенант, он совсем сбрендил? – прошептал впечатленный Костромин. – Не ожидал я такого от Леньки!
Варя кого-то заметила, сделала попытку перебежать. Ее хватило метров на десять, она повалилась, зажмурилась и зажала уши пальцами, когда громогласно застучал пулемет.
Из траншеи выбрались трое солдат, отряхнулись и вразвалку двинулись в поле. Потеха продолжалась – они решили взять девчонку живой и хорошенько с ней отдохнуть.
Ленька припустил к Варе, а пока бежал, бросил гранату в сторону вражеских позиций. Потом еще одну, рассчитывая на дымовую завесу. Расчет оказался верным, дым уплотнился. Немцы из окопов открыли ураганный огонь, но фору Леньке дали. Он заорал благим матом, Варя сорвалась с места и бросилась к нему. Ленька схватил ее за руку, и они помчались вдвоем, перепрыгивая через мертвых и кашляя в дыму. Риск был смертельный!
А сколько же разведчикам можно сидеть без дела?! Шубин закричал:
– Огонь, братцы! Отвлечем внимание!
Вряд ли с такой дистанции их автоматы могли в кого-то попасть, но внимание точно отвлекли. Немцы забегали по траншее, принялись разворачивать пулемет. И снова у парочки получилась фора. Они неслись, как угорелые, добежали до края поля и рухнули в бурьян. Голова у разведчика работала, он потянул девушку в обход, за косогор.
– А ведь как подходят друг другу, товарищ лейтенант! – засмеялся Костромин, разряжая диск. – Смотрите, какие молодцы! Прямо жених и невеста!
Боец с девушкой уже ползли по канаве – можно считать, ушли от врага. За все это время с советской стороны не прозвучало ни одного выстрела. Да и что они могли сделать? Немцы упорствовали, пулеметная очередь обрушила пласт глины с косогора. Бойцы скатились с обратной стороны, побежали к дальнему лесу. Местность за пределами поля была сложной, непригодной для наступательных операций.
Пастухов и Варя ждали их в глубокой канаве. Девушка скорчилась, ее трясло. Слезы на лице смешались с грязью, она продолжала все это размазывать. Пастухов был бледен, недоверчиво поглядывал на девушку, как будто сам был впечатлен собственным поступком.
– Ни мышонок, ни лягушка… – хихикнул Ветренко.
– Все, Ленька, – бухнул Глинский, падая в канаву. – Теперь, как порядочный человек, ты должен на ней жениться!
У Вари был шок, она перестала понимать, что происходит. Шубин поторапливал:
– Свадьбу будете обсуждать позднее, а сейчас – бегом! И вы тоже, барышня!
Цепочка людей заструилась по канаве и втянулась в кустарниковый массив. Немцы с запозданием открыли минометный огонь. За спиной бухали взрывы, разлетались в щепки деревья и кустарники. Последним, втянув голову в плечи, семенил Толик Иванчин, вздрагивал от каждого взрыва и монотонно бубнил: «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел и от тебя, фриц, уйду…»
Майора Малахова трясло. В одночасье он потерял половину личного состава. А что происходило с моральным духом у оставшихся, можно только представить. Малахов нервно курил, метался по избушке. Капитан Фокин сидел в углу и потрясенно созерцал пространство.