В летописях не значится
Шрифт:
— Я бы рассказала тебе и про болота… я рассказывала обо всем, что видела. А ты молчал.
… и мне начинало казаться, что ты никогда не ответишь.
… я слышал.
Про дорогу. Зиму. Оленей. Весну и еще бабочек. Про старый дом, на крыше которого выросла береза. Про волчьи капканы и остальное… только не понимал, кто говорит.
Или, напротив, понимал?
Нет. Ему ведь становилось легче. Разум возвращался. Способность понимать человеческую речь. Разговаривать. Мыслить
Только извращенная логика требовала молчать.
— Кайя, ты должен поесть.
Он ест. Медленно. Тщательно разжевывая каждый кусок, пытаясь распознать подделку. Но мясо пресное и жесткое, а вот хлеб почти свежий. И крошки сыплются на рубашку, собираясь в складках.
На рубашке пятна травы и грязи.
Настоящие?
Ответа нет. Зато есть время, которое вновь уходит. И тропа, болото, моховые кочки с вязью клюквы, красные бусины прошлогодних ягод на тонких стеблях. Подъем и лесная дорога. Ранние сумерки елового леса. И перекрестье колючих лап.
Поляна, окруженная валунами. Старые камни наполовину вросли в землю, образуя правильную окружность, слишком правильную для естественного ее происхождения. Грубые лица, что проступали под наслоениями лишайника, принадлежали прошлому этого мира.
В центре поляны вспыхнул костер. Раньше Кайя любил смотреть на пламя, чувствовал с ним какое-то сродство, и сейчас оно манило близостью, обещанием тепла, покоя. Но подходить было нельзя, опасно для людей, у костра собравшихся. Они, как и лошади, боялись Кайя, впрочем, этот страх осознанный и разумный. А обоняние и зрение у людей были слабы, и Кайя, сделав круг по поляне, подошел с подветренной стороны. То, что внутри его, умело двигаться бесшумно. Оно не потревожило ветвей и хрупких еловых веток, которые, ломаясь, выдали присутствие зверя. Оно подсказало, где можно укрыться. И наблюдать.
Сейчас Кайя подобрался к мальчишке на шаг ближе, чем утром. Желания убить не возникало. И запах его, голос, сам вид не вызывали ровным счетом никаких эмоций. Пожалуй, это хорошо. И Кайя вернулся прежде, чем его отправились искать. Он сел на сухую траву, прислонился к камню и притворился спящим. Ждал.
И ожидания сбылись. Ужин принесла Изольда и, протянув миску, присела рядом. Она смотрела, как Кайя ест, и он нарочно ел медленно, чтобы она подольше побыла рядом. Впрочем, горячая каша с мясом была вкусна, вот только порция оказалась маловата. И Кайя пальцами снимал прилипшие к глиняным стенкам крупицы еды. Немного стыдно, но голод был сильнее стыда.
Он так давно голоден…
— Ты так и останешься здесь? — Пальцы Изольды скользят по плечу и предплечью, задерживаясь на ладони. Когда-то он уже держал ее руку в своей.
Не удержал. И сейчас она уходит к гаснущему костру, но вскоре возвращается.
— У нас есть одеяло и плащ. Это уже много. — Она выбирает место и старательно очищает его от мелких веточек, шишек и камней. — К тому же ты горячий, так что не замерзну.
Она собирается остаться на ночь с ним?
— Именно. Теперь и ты громко думаешь.
— Нельзя.
— Можно и нужно. Кайя, не знаю, чем ты себя изводил целый день, но ты должен отдохнуть. И лучше, если я буду рядом.
… я же все равно не уйду. Или потом вернусь. Когда ты в последний раз спал хотя бы пару часов?
… не помню.
… давно? Конечно, давно. И один не уснешь. Не хмурься, я же знаю, что будешь сидеть до рассвета, себя накручивать. А ты и так на пределе.
А с предела легко сорваться.
— Ложись. И нечего меня взглядом сверлить. Я тебя все равно не боюсь.
Правда.
— Закрывай глаза. — Она касается волос, нежно, почти как прежде. — Место странное, правда? В моем… прошлом мире было что-то похожее. Стоунхэдж. Каменный круг и очень старый, несколько тысяч лет, но этот, наверное, старше. И с лицами. Почему-то я думала, что в мире не было никого до вас. То есть люди были, но совсем дикие. А это…
Плащ слишком короткий для Кайя, но это мелочи.
Она ложится рядом, лицо к лицу, ожидая ответа. О прошлом мира говорить безопасно.
… здесь существовали боги. И кое-где остались, насколько знаю. В примитивных культурах. Но в большинстве своем боги ушли.
… а вы остались.
… да.
Разговор не клеится, но ему хорошо оттого, что Иза рядом.
… засыпай.
… засну, обещаю. Поговори со мной еще немного, если ты не устала.
… о чем?
… о ком… о чем-нибудь.
Он вовремя исправил оговорку, только врать бесполезно. Кайя уже забыл, каково это — быть рядом с человеком, который слышит больше, чем сказано.
… может, все же попробуешь с ней побеседовать? Уже не сегодня, сегодня поздно. А например, завтра? С Ллойдом тебе все равно придется, он спрашивал. Я сказала, что ты пока не в состоянии. Он мне не поверил. Он…
Смятение. И эхо обиды.
… он тебя обидел?
… нет. Он все еще думает, что ты неадекватен.
… возможно.
… прекрати.
Иза пинает, легонько, и надо бы сказать, чтобы поосторожней, о него легко пальцы ушибить.
… он всерьез думал о том, чтобы тебя… ликвидировать. Я поставила им условие, только ведь не факт, что его выполнили… и выполнят. И нет, Кайя, меня никто не заставлял идти сюда. А вот оставаться там… уговорили. Я понимаю, что и для чего он делал, но… все равно мерзко. Я потом расскажу подробней, ладно? Кайя, пожалуйста, не давай ему собой манипулировать. Ты не животное. И не сумасшедший.