В ловушке гарпий
Шрифт:
Хозяева провожают нас по дверей, полицейский берет под козырек.
Надвигается ясный прохладный вечер. На странном, каком-то фиолетовом небе зажигаются первые редкие звезды. Внизу, на причалах, в холодном свете прожекторов молчаливо трудятся краны.
— Как у вас со временем? — спрашиваю я Ханке. — Хорошо бы вместе обсудить кое-какие вопросы.
— Согласен, — отвечает тот. — Придется… менять наши планы, не так ли?
По дороге к машине он мрачно цедит сквозь зубы:
— И как все мастерски сработано… двойная
Я невольно замедляю шаг и гляжу на него. Мне кажется, что я ослышался, но он повторяет:
— Двойная петля. Как у гарпий!
Никак не ожидал услышать от него такое! В юношеские годы я увлекался мифологией, но не допускал, чтобы провинциальный комиссар знал древнегреческую легенду о гарпиях — полуженщинах-полуптицах, охотившихся на одиноких путников с помощью сплетенных ими ловушек. Петли ловушек были особые, двойные. В тот момент, когда жертве казалось, что ей удалось вырваться из петли, она попадала во вторую, спастись из которой было невозможно.
Здесь тоже были подготовлены ловушки. Первая — катастрофа, вторая — подло стимулированный инфаркт.
Ханке приходит в голову еще что-то. Это я понимаю по дороге в комиссариат. Но он не торопится с объяснениями.
Наконец, мы попадаем в его кабинет, он достает небольшую кофеварку, заваривает кофе и разливает его в чашечки. Потом извлекает уже знакомую мне бутылку. Я вежливо отказываюсь, а он вливает порядочную порцию в свой кофе.
— Итак, коллега, — начинает он, — ваши полномочия подтверждены Департаментом. Если желаете, мы могли бы расширить состав вашей рабочей группы… в связи с только что полученными новыми данными.
Официальный язык, на который он неожиданно перешел, означает следующее: “Дорогой коллега, вы доказали наличие убийства. Чудесно. Однако речь идет о вашем соотечественнике, и мы, прежде всего лично я, не хотели бы ввязываться в эту историю. Мы предоставим все необходимое и окажем помощь, но ответственность перед вашей страной и нашей общественностью будете нести вы один! Согласны?
— Я хотел бы вызвать из Софии своего помощника, капитана Савова, — говорю я.
— Как вам будет угодно.
— Кстати, мне понадобится ваш специалист. Опытный монтер. К тому же терпеливый. Вы уверены, что сотрудники лаборатории будут молчать?
— На все сто, — уверяет меня Ханке. — Каждый из них знает, что в противном случае рискует головой.
Он отпивает крупный глоток своего “крепкого” кофе и продолжает:
— Вам нужен еще один человек? Дадим. Монтер у нас найдется. А почему он должен быть терпеливым?
— Чтобы терпеливо ждать и не скучать, ведя наблюдение за одним из автомобильных кладбищ.
Ханке удивленно смотрит на меня, а я с воодушевлением излагаю идею, зародившуюся у меня вчера вечером. Она пока еще до конца не выкристаллизовалась, но уже обещает определенные шансы на успех. Мы могли бы избавить гаража комиссариата
Ханке недоверчиво кривит губы.
— А почему вы думаете, что кто-то обязательно явится за автомобилем? Я бы на их месте не рисковал.
— Могли бы и не рисковать, — соглашаюсь я. — Но в машине остались улики! И неизвестно, в чьи руки она может попасть. А если новый владелец решит разобрать ее на части?
— Н-да… — вздыхает Ханке.
Мне не ясно, о чем он подумал. Он может сразу не согласиться с моим предложением, а может и просто отказать.
— Что же вы теперь намереваетесь предпринять? — задает вопрос Ханке. — Новые обстоятельства, вероятно, потребуют… некоторых перемен?
Верно. Мы столкнулись с убийством. Кроме того здесь попахивает и промышленным шпионажем. Ханке известно, как нужно действовать в подобных случаях. Однако ему также известно, чем это обычно кончается. Пока выясняются возможные мотивы, ведется проверка различных версий, бесконечные допросы подозреваемых, группа профессиональных убийц успевает перебраться на другой конец планеты и осесть где-нибудь в горах Венесуэлы или на побережье Австралии. На месте остается только резидент, хотя иногда центр отзывает и его до прихода лучших времен.
— У меня есть кое-какие планы, — осторожно говорю я. — Но очень хотелось бы рассчитывать на то, что все пока останется строго между нами. Хоть на несколько дней. Это возможно?
Ханке откидывается на спинку кресла и задумывается. Его взгляд становится неподвижным. Он понимает мое желание не ставить в известность Департамент о моих новых планах хотя бы в течение нескольких дней. Поэтому комиссар прикидывает все возможные для себя плюсы и минусы подобной ситуации. Вырисовывается неясная картина, которая может затянуться на месяцы. Ханке — человек достаточно опытный, и, вероятно, не раз испытавший на собственной шкуре помощь начальства. В то же время он знает, что чересчур резвые комиссары, любящие поднимать излишний шум, быстрее других оказываются на пенсии.
Мое предложение берет верх.
— Хорошо! — соглашается он. — Что мы теряем? Практически ничего. Никакие мы не суперполицейские, как вы сами могли в этом убедиться!
— Вы обеспечите человека для наблюдения за автомобильным кладбищем?
— Мне нравится эта идея. Вы его получите.
Мы переходим к обсуждению практических вопросов. А их немало. Хотя сомнения продолжают терзать Ханке, он решается оказать мне помощь. Кольмар организует перевозку разбитой машины. Он будет знать только то, что необходимо. Информация об ампуле с ядом останется нашей тайной.