В мире фантастики и приключений. Белый камень Эрдени
Шрифт:
— Первый опыт завершен. Что мы имеем? Реакция земного ученого. Степень материнской привязанности. Рассудок и эмоции. Для начала неплохо.
— Ты о чем?
— Так, ерунда. Кто знает, какие у них методы…
— Почему ты так?… — Я не могла найти подходящего определения, чтобы не задеть тебя. — Чем «они» тебе не понравились?
Ты на секунду напрягся, но сразу овладел собой.
— Меня водили за нос.
— Да, с тобой этого лучше не делать.
— Не издевайся! Я почувствовал себя неандертальцем. Я еще не дорос до их дел!
— Чувство, конечно, неприятное и для тебя непривычное. Но, наверное,
— Ты права. Но не будем об этом, а то поссоримся раньше времени.
— Ты предвидишь ссоры? — Я не любила, когда ты прогнозировал плохое, потому что твои прогнозы, как правило, сбывались.
— Оленька, давай помолчим.
Я смолкла. И только сейчас вспомнила: надо пойти посмотреть, как там Юра. Но тут открылась дверь и в проеме возник он сам.
— Ма, а, ма! И кто это догадался постелить мне то короткое одеяло, которым я укрывался в детстве? Я лежу под ним, как пень враскорячку — все корни наружу. — Иди сюда!
Он подошел. Я обняла его, теплого, живого.
— Здравствуйте, дядя Женя!
— Привет, Ученый!
— Сыгранем?
— Завтра.
Имелись в виду шахматы. И ты уже не один раз Юрке проиграл,
— Завтра, завтра, не сегодня, так лентяи говорят. — Сын был обижен и по-своему мстил за обиду.
— Шел бы лучше спать. Держи. — Я стянула с дивана плед.
— Ладно уж. — Юрка удалился, волоча плед по полу и всей спиной подчеркивая свою независимость.
Ты сидел и молчал. Мне тоже было о чем подумать.
Я еще не до конца поняла, что же произошло. А вдруг все это: провал, корабль, две недели, полет в неизвестность, таинственные собеседники — какая-то грандиозная мистификация, или попросту все это мне снится. Что ж, в таком случае я проснусь и это будет самый фантастический сон из всех, которые мне снились. А если нет? Да ведь то, что случилось, — необыкновенная удача для меня. Ты, я, Юрка — вместе и теперь уже точно — на всю жизнь. А не об этом ли я мечтала последние годы? Как часто я представляла себе нашу семью, видела тебя хорошим мужем и отцом, себя — любящей женой и заботливой хозяйкой, сына, которому тепло и радостно расти в нашем доме. Я еще раз огляделась. Мирно выглядели занавески на окнах, стол, покрытый скатертью, ковер под ногами, привычная мне мебель — смесь меблировки твоей и моей квартир. Я встала, подошла к двери, из которой появился Юрка, приоткрыла ее: детская. Еще дверь — кухня. Еще одна спальня. Квартира была большой и удобной. Только нигде я не нашла выхода из этой квартиры. Выглянула в окно. Пелена. И ничего, что можно было бы разглядеть за нею.
Ты спокойно наблюдал за моими действиями. Я вернулась к тебе, села перед тобой на корточки, уткнулась лицом в твои колени. Ты вздрогнул. Между нами прокатилась волна. Ты поцеловал меня в затылок, в шею, в плечо. Но вдруг резко прервал поцелуи:
— Нет!
— Чего ты?
Мне не нужно было твоего ответа. Я и так почувствовала, как ты замкнулся. И поняла причину. Я и сама машинально оглянулась на табло.
— Ты из-за «этих»? Ты думаешь, они смотрят?
— А ты как думаршь?
— Да уж… — Нельзя сказать, что я сразу оценила последствия этого открытия, но сейчас ласка была отравлена. Я отстранилась, хотя и осталась сидеть на полу, у твоих ног. — Нам надо лететь?
— Понимаешь…
— Я все понимаю, дорогой. Все.
— Что дал тебе осмотр? Мы в изоляции?
— Ну, не у всех бывают такие удобные камеры и такие приятные сокамерники…
— Так ты уверена, что это правда?
— Не знаю.
— Вот то-то же. Нет, Ольга, в тебе пропал исследователь. Сомнение — начало всех начал. И пока я не пощупаю «их»…
Я уловила в тебе что-то похожее на угрозу.
— Как ты себя чувствуешь? — Ты смотрел на меня с заботой, окупавшей для меня тяготы этого вечера. Но чувствовала я себя неважно.
— Честно говоря, немного измочалена.
Ты как будто и не ожидал другого ответа.
— Да. Я тоже устал. На таблетку. Поспи.
— А ты?
— Я еще немного посижу, подумаю. И тоже лягу. — Ты улыбнулся, и с легкомыслием, на которое, по твоему мнению, был способен, спросил: — Ну и как ты представляешь, какие «они»?
Я опять вспомнила «Аленький цветочек».
— Страшилища, раз не могут показаться добрым людям на глаза.
Во второй раз за сегодняшний день ты посмотрел на меня с благодарностью.
— Ничего не бойся.
— Я не боюсь, милый. Ты со мной.
Я действительно еще ничего не боялась. Таблетку пить не стала — знала, что и без нее засну моментально. Так и случилось.
Когда я проснулась, ты уже не спал. Сидел на краю моей постели и смотрел на меня.
— Доброе утро, — сказала я.
— Какая ты красивая!
— Да ты что!
— Я всегда, когда нам случалось просыпаться вместе, смотрел на тебя и не мог привыкнуть, какая ты красивая. И не привыкну никогда.
— Привыкнешь. Теперь мы каждый день будем вместе. Мы вместе на-всег-да!
Я сама еще не освоилась с этой мыслью. И неслыханное счастье обожгло меня, едва я произнесла это раздельное «на-всег-да». Я легко поднялась, накинула халат.
Умылась. Занялась завтраком для своих мужчин. Мне еще никогда не было так хорошо! Если бы ты знал, как мне в этот момент было хорошо! Впрочем, ты знал. Ты всегда видел и понимал мое состояние лучше меня.
Мы позавтракали втроем. Ты был сосредоточеннее, чем обычно, но я легко оправдала тебя: опять идеи, опять наука — я не сомневалась, что даже в таком неопределенном положении, в каком мы оказались, ты попытаешься найти просветы, зацепки, чтобы загадочное стало тебе понятным — то есть опять то, в чем я не разбиралась. Но и раньше, на Земле, я не мешала тебе работать. Неужели я стану делать это здесь?!
Я с удовольствием подавала на стол. И кажется, кроме меня, особенную радость от того, что мы вместе, испытывал Юрка.
— Дядя Женя! Мама! — Он задавал пустяковые вопросы, обращаясь попеременно к нам обоим, и видно было, что ему хотелось бы, чтобы этот завтрак длился как можно дольше.
Я чмокнула Юрку в щеку, выставила его из-за стола, прикоснулась к твоим пальцам — ты руку убрал. «Неприятно это подглядывание», — подумалось мне, но вслух я этого не произнесла. Зачем портить радость? Мне казалось, что все утрясется. Я вспомнила, как Марья назвала меня недавно твердолобой оптимисткой. Я улыбнулась этому воспоминанию. Ведь если вдуматься, мой оптимизм еще не подводил меня. Я не только встретила и удержала тебя, я к тому же и впрямь буду для тебя единственной на свете!