В мишуре и блестках
Шрифт:
Хилари вдруг запел. Вибрирующим альтом он выводил мелодию, и все молча слушали.
"Лимоны и ревень", — пропел святой Клемент,
"Ты должен мне фартинг", — пропел святой Мартин.
Взявшись за руки, дети парами вышли из библиотеки в коридор, пересекли большой холл, освещаемый лишь огнем в каминах, и через широко распахнутые двери гостиной прошествовали навстречу волшебству, созданному усилиями гостеприимного хозяина.
Гостиная и впрямь выглядела волшебно, так что дух захватывало. Длинная комната была погружена во тьму, а в дальнем углу сверкала золотая елка: пылали свечки, искрились звезды и сияли ангелы. Елка изливала мерцающий золотистый свет и казалась самой красивой елкой в мире.
"Долг отдашь мне ли?" — спросил старый Бейли.
"Не богат я, слышь", — пропел Шордиш.
Дети уселись на пол перед сверкающей елкой. Взрослые, гости и слуги, отошли в другой конец комнаты и стали неразличимы в темноте.
"Вот и дождался дядя Прыг своего звездного часа, — подумала Трой. — Еще минута, и..."
Хилари встал перед детьми и поднял руки, призывая к тишине. Его призыв был немедленно услышан. Снаружи, в ночи, раздались странные звуки, словно северный ветер дул в невидимые флейты. "Электронная музыка", — догадалась Трой. Эффект оказался даже чересчур сильным: по коже поползли мурашки и стало как-то зябко. Но вот сквозь музыку пробился ритмичный перезвон бубенцов, бубенцы становились все громче и громче, пока наконец не прозвучали прямо под застекленной дверью гостиной. За елкой ничего не было видно, но хитроумному Хилари все-таки удалось создать впечатление приближающейся сказочной упряжки. Послышался стук копыт, фырканье оленей, звучные крики "Тпру!". На мгновение Трой даже забыла, что слышит магнитофонную запись и что на пленке голос Катберта.
Застекленная дверь распахнулась.
Елка затрепетала под холодным ветром, все всколыхнулось и засверкало, заплясали огоньки свечей, тоненько звякнули шары.
Дверь захлопнулась.
И вот из-за елки появился Великий Друид, волоча золотистые санки.
"Пусть Хилари свалил в одну кучу христиан и язычников, пусть нафантазировал бог знает что, — подумала Трой, — но смотрится прекрасно".
Костюм Друида, просторный, с широкими рукавами, был сделан из жесткой золотой парчи. Длинные золотистые волосы обрамляли лицо, а такого же цвета борода веером лежала на груди. Величественная корона из омелы затеняла глаза, в темноте сверкали лишь блестки на веках и вокруг глаз. Друид вовсе не выглядел комично, но немного странно, напоминая одновременно короля Лира и божество из сказок Оле-Лукойе. Под пенье труб и рожков он трижды обошел вокруг елки. Затем отпустил золотистые веревки саней, помахал руками, жестами приглашая к веселью, и закончил глубоким поклоном.
К несчастью, он забыл снять перчатки, толстые вязаные перчатки весьма прозаического вида.
— Род! Перчатки. Я сказала...
Но он уже исчез. Вернулся туда, откуда пришел, — в ночь. Опять в гостиную ворвался зимний ветер, хлопнула застекленная дверь, звон бубенцов постепенно стих.
Друид исчез.
2
В гостиной началось праздничное столпотворение. Хилари и Трой, взяв на себя роль патрульной службы, удерживали веселье детей в разумных границах. Фамилии маленьких гостей золотыми буквами горели на коробках. Дети, разбившись на группки, отыскивали свои подарки, проворно распаковывали и оглашали комнату радостными воплями.
Мервин сторожил елку с огнетушителем наготове и не спускал глаз со свечей. Хилари сделал знак Найджелу, и тот зажег лампы над столиком у стены, где были разложены подарки для взрослых. Трой оказалась рядом с миссис Форестер.
— Он был великолепен, — прокричала Трой. — Правда великолепен.
— Забыл о перчатках. Я так и знала.
— Пустяки. Никто и не заметил.
— Для Рода это не пустяк, — сказала миссис Форестер и добавила через секунду: — Пойду посмотрю, как он. — По крайней мере, так Трой послышалось. Шум стоял невообразимый, даже хорошо поставленный голос миссис Форестер терялся в нем.
Взрослые приглашенные и слуги разглядывали свои подарки. Найджел начал обносить гостей коктейлями с шампанским. Коктейль показался Трой необычно крепким.
Сквозь толпу к ним пробиралась Крессида. По просьбе Хилари девушка облачилась в тот же наряд, что и накануне, — отливавший золотом брючный костюм, так удачно сочетавшийся с общей цветовой гаммой. Крессида подняла руку и помахала поверх голов миссис Форестер. Невеста Хилари выглядела чуть менее апатичной, чем всегда, в Трой шевельнулось любопытство, и она стала наблюдать за будущими родственницами. Крессида наклонила голову, прядь густых светлых волос упала на лицо и скрыла его от Трой, но миссис Форестер было хорошо видно, на нее падал свет от настенной лампы. Трой увидела, как полковница нахмурилась, поджала губы, а затем устремилась к дверям, бесцеремонно прокладывая себе путь в толпе.
Крессида подошла к Трой.
— Ну как он выступил? — спросила она. — Мне было плохо видно сзади.
— Он был великолепен.
— Отлично. Но вы, конечно, вычислили его?
— Что?
— Вычислили его? Я сказала... Ужас! — воскликнула Крессида. — Заговорила совсем как тетя Трах. Вы поняли,да?
— Поняла? Что?
— Что это был он.
— Кто?
— Молт.
— Молт?
— Только не говорите мне, — орала Крессида, — что вы ничего не заметили! Ведь вы такая умная и все такое!
— Да о чем вы?
— Это был не... — Конец фразы потонул во взрыве смеха стоявших рядом гостей, но Крессида приблизила свое очаровательное личико к лицу Трой и прокричала: — Это был Молт!Друидом был Молт!
— Молт!
— С дядей Прыгом случился приступ. Молт сыграл за него.
— Боже правый! С ним все в порядке?
— С кем?
— С дядей... с полковником Форестером?
— Я его не видела. Тетя Тру пошла наверх. По крайней мере, я так думаю. Похоже, он опять перепсиховал.
— О! — крикнула Трой. — Мне оченьжаль.
— Конечно! — вопила Крессида. — Но с ним такое часто бывает, понимаете?
Перед ними возник Найджел с коктейлями.
— Допивайте, — сказала Крессида, — и возьмите второй, составьте мне компанию. Мне необходимо выпить. Пожалуйста.
— Ладно. Только, мне кажется, в них многовато бренди.
— Оно и к лучшему.
Сквозь толпу к ним пробрался Хилари, чтобы поблагодарить Трой за подарок — акварель, которую та написала, глядя из окна своей спальни: вспаханное поле и пугало. Видно было, что Хилари страшно доволен, но из благодарностей, обрушившихся на нее, художница не уловила ни слова. Она лишь смотрела, как быстро шевелятся губы Хилари и вздрагивают приподнятые уголки рта ("Как у верблюда", — подумала Трой).
— Все прошло удачно, не так ли? Если не считать перчаток дяди Прыга. Как он мог!
Трой и Крессида, стоявшие по разные стороны от хозяина дома, прокричали ему в уши новости о полковнике и Молте. Хилари был совершенно потрясен.
— О нет! — воскликнул он. — Только не это! Молт! — Успокоился он нескоро, а после отметил: — Следует признать, что он справился вполне прилично. Боже, я должен поблагодарить его. Где он?
Перед ними возник взбесившийся мальчик. В руках у него была бумажная пищалка, и он выдул ее прямо в лицо Хилари. Игрушечные трубы, барабаны, свистульки гремели теперь вовсю.