В мишуре и блестках

Марш Найо

— Принести вам выпить?

— Что? Нет, нет, спасибо. Со мной все в порядке. Просто... вот увидел его. Словно его убили в бою. Погибшие солдаты часто так выглядят. Немножко страшновато.

— Да.

— Я... займусь его делами. То есть... наверное, понадобится выполнить всякие формальности.

— Боюсь, что понадобится. Разумеется, будет расследование.

— Разумеется.

— Вы случайно не знаете, он оставил завещание?

Руки полковника остались спокойны, но вдруг резким движением он забросил ногу на ногу и придавил колено сжатыми ладонями,

не слишком успешно разыгрывая безмятежность.

— Завещание? — переспросил он. — Думаю, ему было нечего оставлять.

— И все-таки.

— Да, конечно. — Казалось, старик тщательно обдумывает свои ответы.

— Так вам ничего не известно о завещании?

— По правде говоря, — произнес полковник сдавленным голосом, — он оставил мне... конверт на хранение. В нем может лежать завещание.

— Вероятно, мы захотим взглянуть на конверт, сэр. Конечно, если его содержимое не имеет никакого отношения к делу...

— Да, да, — подхватил полковник. — Я знаю, знаю.

— Конверт, наверное, в том самом знаменитом походном сундучке? — небрежно осведомился Аллейн.

Полковник долго молчал и наконец произнес:

— Скорее всего. Видимо... У него есть... был ключ. Я ведь говорил вам. Он заботился о всяких таких вещах. Ключах, бумагах.

— Вы абсолютно доверяли ему, не так ли?

— Вы об этих пустяках! — Полковник взмахнул подрагивающей рукой. — Ну разумеется. Доверяли.

— Кажется, я нашел ключ от навесного замка.

Полковник посмотрел на Аллейна долгим влажным взглядом.

— Нашли? — наконец переспросил он. — У... него?

— Ключ был в его кармане.

— Могу я получить его назад?

— Конечно. Но, если вы не возражаете, прежде мы его, как обычно, исследуем.

— На отпечатки пальцев? — еле слышно спросил полковник.

— Да. Больше, пожалуй, с ним нечего делать. Думаю, кроме ваших отпечатков и Молта, мы ничего не найдем. Но такова процедура.

— Понимаю.

— Полковник Форестер, что вас так тревожит? Ведь вас что-то очень беспокоит, не правда ли?

— А разве недостаточно того, — воскликнул полковник со сдержанной яростью, — что я потерял старого и преданного слугу? Разве этого недостаточно?

— Простите.

— И вы меня простите, — немедленно отозвался старый солдат. — Мой дорогой, вы должны извинить меня. Мне очень жаль. Я немножко не в себе.

— Сказать миссис Форестер, что вы здесь?

— Нет, нет. Не нужно. Никого не нужно. Мне просто надо немножко побыть одному. Большое спасибо, мистер Аллейн. Вы были очень внимательны ко мне.

— Тогда я вас оставлю.

Но прежде чем он успел открыть дверь, в библиотеку вошел Берт Смит, одетый, но небритый.

— Я разговаривал с Илли, — с ходу начал он, — и мне не очень пришлось по вкусу то, что я услышал. Значит, вы нашли его?

— Да.

— Его стукнули? Прибили? Верно?

— Верно.

— А потом троица отпетых убийц пыталась спрятать тело, так чтоб следов не нашли. Верно?

— Верно.

— И вы вообразили, что они здесь ни при чем?

— На данном этапе расследования я полагаю, что никто из них Молта не убивал.

— Шутите, небось?

— Разве я похож на шутника?

Мистер Смит издал звук, в котором слышались одновременно презрение и злость, и уселся напротив Форестера. Тот, нахмурившись, откинулся на спинку стула.

— Рад вас видеть в добром здравии, полковник, — сказал мистер Смит. — Пора нам всем собраться и как следует поговорить. Илли спустится, как только выложит новости своей крале, и прихватит по дороге тетушку. Возражения будут? — бросил он Аллейну.

— Боже правый! — отозвался Аллейн. — Ну какие у меня могут быть возражения, да и как бы я мог вам запретить? Можете митинговать где и когда вам заблагорассудится. Мне остается лишь надеяться, что на ваших собраниях вы договоритесь до какой-нибудь сермяжной правды, и тогда, будьте любезны, поделитесь. Нам не помешает.

— Честное слово, — кисло заметил мистер Смит, — вы просто неподражаемы.

Вошли Хилари, миссис Форестер и Крессида. В неглиже невеста Хилари смотрелась, как всегда, очаровательно, но вид у нее был удрученный. Остальные двое успели переодеться.

Миссис Форестер окинула мужа цепким взглядом и села рядом. Полковник кивнул Жене, словно желая приободрить ее и предотвратить какие-либо вопросы. Хилари горестно глянул на суперинтенданта и встал у камина. Крессида приблизилась к Аллейну и, глядя ему прямо в глаза, сделала замысловатый жест, призывавший к сочувствию, а затем медленно покачала прелестной головкой, словно киноактриса, пытающаяся на крупном плане изобразить неописуемую глубину переживаний.

— У меня нет сил, — выдохнула она. — Понимаете, нет, и все.

— А зачем вам силы? — осведомился Аллейн.

На секунду ему показалось, что Крессида вот-вот ухмыльнется, но она продолжала тем же расслабленным тоном:

— И верно, зачем? Но все-таки согласитесь, неслабая заварушка, а?

Подмигнув Аллейну, как закадычному дружку, она, следуя излюбленной манере, картинно рухнула в кресло.

Смит, миссис Форестер и даже Хилари взирали на нее с откровенным неодобрением, а полковник Форестер — с ласковым изумлением.

— Кресси, милая! — мягко одернул он воспитанницу.

И тут с Крессидой случилась разительная перемена. Глаза наполнились слезами, губы задрожали, изящными, крепко сжатыми кулачками она ударила по ручкам кресла.

— Ладно, ребята, — сдавленно произнесла она. — Знаю, что вы думаете: какая жестокая, разбитная и отвратительная девчонка. Ладно.Я не стану ходить вокруг вас и ныть, мол, ужас-ужас, да как жалко. Но это не значит, что мне все равно. Нет. Молт... он мне нравился. Он был добр ко мне. Вы все видели смерть. А я нет. До сих пор. До сегодняшнего утра, когда выглянула в окно и увидела, как его кладут в машину и какое у него страшное лицо. Не надо ничего говорить. И ты, Хилли, тоже молчи. Вы все старые, старыеи не сечете.Вот так. А теперь давайте, валяйте, вы же хотели затеять дискуссию.