В моём сердце ты...
Шрифт:
– Ещё какой! – весело подтвердил Андрей.
– Слушай, – переборов неловкость, задала Елена Эдуардовна вопрос, который терзал её уже несколько дней. – А вот ты говорил про дорогую гостью…
– Так ты у нас ревнивица? – в тон ей усмехнулся Андрей, но не стал томить. – Это сестра. Ника. Мы с ней и правда очень редко видимся. Она археолог… А у нас ещё какие-то есть дела по работе сегодня?
– Какие уж тут дела? Полдня прошло. Хотя утром был круглый стол, но он не так и важен. Вечером будет какое-то развлекательное мероприятие… Хочешь пойдём?
–
– Я не против.
Конечно, она не против! Ещё как не против!
Елена Эдуардовна сразу же воодушевилась. У них в запасе намечался целый день, который можно провести так, как захочется и только вдвоём. Завра утром самолёт и ещё неизвестно, как всё сложится потом, дома. И дело даже не в условностях, не в том, что Андрей – её подчинённый, а в том, что она понятия не имеет, как он к ней относится, что чувствует… Она ему нравится как женщина – это очевидно. Но теперь хотелось большего, чем просто влечение. И вот тут уже начинались сомнения…
Впрочем, сейчас она их отринула, загнала в дальний угол. День-то у них есть. Чем терзаться, лучше провести его с удовольствием, ну а потом что будет, то и будет. Ведь так мало в её жизни выпадает счастливых моментов.
– Хорошо, только мне надо мало-мальски привести себя в порядок, – сказала она.
– Ты и так выглядишь изумительно. Это уж, скорее, мне надо приводить себя в порядок, – усмехнулся он, доставая из-под кресла измятые брюки. – А рубашка где?
Рубашка нашлась на входе и выглядела не лучше брюк.
– Я, вообще-то, не настолько неряшлив… обычно, – оправдывался он, застёгивая пуговицы на груди, – просто вчера…
– Я помню, что было вчера, – томно улыбнулась Елена Эдуардовна и подметила по его взгляду, как тотчас он среагировал.
В тёмных глазах полыхнули уже знакомые искры. И пока не разгорелся огонь, она сбежала в ванную. А то ведь так они никуда и не сходят.
– Я в душ, закроешь дверь за собой?
– Закрою, – пообещал он, не скрывая лёгкого разочарования, и уточнил: – Значит, встречаемся внизу через два часа?
– Так точно, – ответила она уже из ванной.
Глава 28
Стоя под тёплыми струями, Елена Эдуардовна улыбалась и даже тихонько мурлыкала под нос какую-то мелодию. Потом тщательно укладывала феном волосы, затем не менее тщательно подбирала наряд для прогулки. Хотелось выглядеть и просто, и, в то же время, впечатлить.
Остановилась на узких брючках и тонкой блузке. Оглядела себя критически – осталась довольна.
Между тем прошёл всего лишь час. Елена Эдуардовна даже поразилась собственной скорости – обычно подобные приготовления отнимали у неё значительно больше времени. Подумала: может, и Андрей уже готов? Ему-то, собственно, марафет наводить не нужно. Зачем тогда ждать?
Она достала сотовый, набрала его номер. Но задребезжало откуда-то из-под кровати. Она наклонилась и точно – его телефон голосил именно оттуда.
Елена Эдуардовна потянулась, достала, бросила взгляд на светящийся экран и… внутри всё оборвалось. Точно её внезапно столкнули в ледяную воду.
Нет, в первую секунду она ещё ничего не поняла, просто бессмысленно смотрела на дисплей. Вероятно, мозг противился воспринять то, что увидели глаза. Эту секунду, последнюю секунду, она ещё жила, ещё была собой. Но затем жуткое осознание пронзило всё нутро насквозь тысячами, миллионами игл… На пятидюймовом экране высветилось имя звонившего: Старуха.
Странно, но слёз не было. Ни слезинки. Хотя больно было так, что она и рада бы взвыть, да ни звука не могла выдавить. Только беззвучно открывала и закрывала рот, будто задыхалась. Она и задыхалась – не получалось вдохнуть толком. Казалось, в груди разверзлась огромная страшная рана, несовместимая с жизнью. Оттого каждый вздох давался с немыслимым трудом и жгучей болью.
Дрожь, зародившаяся где-то в глубине тела, стремительно нарастала, нещадно сотрясая всё тело. И спустя минуту её уже колотило так, что телефон выпал из рук, и сама она сползла на корточки, не в силах устоять.
Мысли нещадно жалили, разъедали разум: она-то, глупая, так боялась, что кто-то её назовёт при нём Старухой, а оказалось… оказалось он сам так её называл… как Люба, как все они, кто её ненавидит. Кто плюют в неё за спиной. Он такой же…
Воображение издевательски рисовало картины, как они её обсуждают и повторяют, раз за разом повторяют это ужасное, мерзкое слово… старуха, старуха, старуха… Их лица корчатся в злобных гримасах. Они все, и он, и Андрей вместе с ними, смеются над ней, точно так же, как смеялись одноклассники, называя её косой…
«Господи, я не вынесу этого! Почему он? За что? Я не могу так больше», – наконец из груди вырвался стон и судорожный всхлип.
Но плакать она себе не позволила.
«Дыши, давай же. Вдохни полной грудью, ещё. И не думай ни о чём, – твердила себе точно мантру Елена Эдуардовна, крепко стиснув челюсти, тяжело, судорожно и шумно вдыхая. – Потом, всё потом. Завтра, послезавтра, только не сейчас, иначе ты сломаешься. А нельзя. Отключись от всего! Не думай!».
И это маленькое самовнушение, как ни странно, помогло. Боль, конечно, никуда не делась, но смилостивилась и примолкла до поры до времени.
«Что делать? Что сейчас мне делать?», – металась по номеру Елена Эдуардовна.
А ничего не делать. Надо ехать домой. Немедленно. Потому что сейчас она не сможет с ним не то что говорить, а даже видеть его. Потому что сейчас это её действительно сломает, не уничтожит, так покалечит, и неизвестно, как быстро она потом сможет собрать себя воедино. Ну и потому что дом есть дом.
Елена Эдуардовна решительно и споро собрала и упаковала вещи – и четверти часа, наверное, не прошло. Хотя и вещей она взяла с собой не так уж много, к счастью.