В моей смерти прошу винить… (сборник)
Шрифт:
Граф подошел к Косте и заглянул ему через плечо.
– Ты их знаешь? – спросил вампир.
Охотник молча достал из кармана листовки с изображением пропавших людей и дал их Графу. Со связанными руками было затруднительно просматривать объявления, но Граф больше не попросил развязать его. Он всматривался в черно-белые портреты, переводил взгляд на высохшие трупы.
– Это они?
Охотник кивнул.
Вдруг их привлек шипящий звук. Они обернулись. От двери шел дым.
– Автоген, – сказал Костя.
– Скажи честно, Константин.
Охотник посмотрел на Графа. Он уже забыл, когда в последний раз его
– Ты действительно собирался меня убить из этого? – Вампир кивнул на пистолет.
– Нет, для тебя у меня есть кол и святая вода.
– Самое время все это достать. Когда они сюда ворвутся, будет поздно.
Охотник скинул куртку. Под ней был кожаный жилет с шестью колами. Вампир присвистнул.
– Да ты во всеоружии. Вот только одному трудновато придется. – Граф поднял перед собой связанные руки.
– Ничего, управлюсь, – сказал Костя и пошел к двери.
Шипение прекратилось, и оплавленный кусок двери упал к ногам Охотника. Первая же тварь, вбежавшая в образовавшийся проем, получила пулю в лоб. Костя знал, что пистолет малоэффективен, но на некоторое время выводил нечисть из строя. Второго он ударил ногой в промежность. У крысообразных вряд ли в том месте имелись хоть какие-нибудь признаки половой принадлежности, но существо замешкалось, и Костя не преминул воспользоваться этим. Он выхватил из кармана в жилетке кол и воткнул в грудь твари. Уродливое тело рассыпалось в прах еще до того, как коснулось бетонного пола, словно гриб дождевик.
Еще пятерых Костя убил точно так же. Охотник похлопал себя по карманам – пусто. Колья, приготовленные для Графа, лежали вокруг в сером прахе. В проеме появилось еще одно чудовище. Охотник навел на него пистолет и нажал на спусковой крючок. Раздался сухой щелчок.
– Развяжи мне руки, – услышал Костя хриплый голос Графа.
Охотник отбросил пистолет и посмотрел под ноги. В двух шагах от него лежал кол. Раздумывать было некогда. Он одним прыжком преодолел это расстояние и уже взял кол в руку, но слишком поздно понял, что допустил ошибку – когда нагибался, отвел взгляд от монстра.
– Осторожно! – крикнул Граф.
Сильный удар… Костя даже успел подумать, что так, наверное, бывает, когда тебя сбивает машина. Охотник отлетел метра на три, кол так и остался лежать на прежнем месте. В голове шумело, перед глазами летали мошки – множество черных точек. Окружающий мир он видел словно через черные хлопья снега. Но все же он разглядел – твари друг за другом входили в комнату. Неспешно. Теперь им некуда спешить.
– Костя, – снова голос Графа. – Костя, сумка рядом. Только протяни руку.
Охотник нащупал сумку, запустил туда руку и выудил полуторалитровую бутылку со святой водой. Костя почувствовал, как сильные руки, протыкая кинжалами-когтями кожу, оторвали его от пола. Секунду спустя он уже летел через всю комнату к донорским креслам-шезлонгам. Охотник упал на высушенный труп, но бутыль не выпустил. Тело в кресле хрустнуло и рассыпалось подобно тварям с колами в груди.
Он вскочил. Все тело болело. Костя отвинтил крышку и брызнул на самую ближнюю тварь. Крылатая крыса завизжала и начала оплывать, будто свеча. Охотник не стал ждать, когда она издохнет, оттолкнул вязкую субстанцию ногой и пошел навстречу остальным с блаженной улыбкой на устах. Он щедро поливал тварей. Остановился только тогда, когда закончилась вода. Перед ним
– Развяжи меня! – крикнул Граф.
Противники прыгнули друг на друга одновременно. Несмотря на явное превосходство Крыса, Костя дрался как разъяренный лев. Он забрался на спину твари и колол ножом. Крыс визжал и пытался ухватить человека. Наконец ему это удалось, и Костя полетел к ногам Графа. Охотник посмотрел одним глазом (второй заплыл) на вампира. Сейчас Граф виделся ему более человечным существом, чем Широков.
– Развяжи мне руки, – попросил Граф.
Костя молча встал, пошатнулся, отбросил бесполезный нож и с голыми руками бросился на тварь. Уже через пару секунд, сползая по стене, он понял – так машина не сбивает, так переезжает поезд.
– Костя, развяжи мне руки. Неужели тебе так важно убить меня самому? Развяжи, кто-нибудь из двух вампиров сегодня умрет точно. Давай быстрей, он приближается. Если ты не развяжешь, Широков убьет нас обоих.
Костя встал. Голова кружилась, перед глазами стояла красная пелена. Он нащупал узлы на протянутых руках Графа.
– Поторопись…
Косте даже показалось, что он чувствует дыхание твари за спиной. Наконец веревки поддались и упали к ногам Графа. Охотник, обессиленный, сел в свободное кресло. Зрение понемногу начало возвращаться. Он увидел, как Граф расправил плечи и стал изменяться. Через несколько секунд он ничем не отличался от крыса Широкова. Но все равно Косте показалось, что Граф человечней этой твари.
Вампиры сошлись в схватке. Ни один не уступал другому. Твари убивали друг друга. Вдруг Широков вывернулся и ударил Графа. Тот отлетел к ногам Кости.
– Я сейчас помогу, – сказал Охотник и попытался встать.
Широков поднял один из кольев (в его огромной двупалой лапе кол выглядел словно зубочистка) и пошел на Графа.
– Уходи.
Граф встал, прыгнул на стену над головой Охотника и словно паук побежал по потолку к выходу. Крыс бросился за ним. Костя встал, взял сумку и, прихрамывая, пошел к двери. По дороге собрал колья и воткнул на свои места в жилете. Он не знал, сколько у него еще есть времени до того, как Крыс вернется, но все равно медлил. Поднял пистолет, пустую бутылку и нож. Все сложил в сумку.
У выхода из станции Охотник вдруг остановился. Не мог он так уйти. Костя нашел их в кабинете заведующего. Крыс одерживал верх. Он обвил Графа хвостом и пытался воткнуть в него кол. Охотник, не раздумывая, выхватил орудие против вампиров и прыгнул на спину Широкова. Странный звук вырвался из пасти Крыса. Он явно не рассчитывал умирать. Все его тело содрогнулось и начало осыпаться, но не от места ранения, как у других. Он начал осыпаться с хвоста, будто бикфордов шнур, подбираясь к заложенной бомбе. Так оно и вышло. Как только осыпался хвост, Широков взорвался, и его горящие куски разлетелись по всему кабинету, чудом не зацепив ни Охотника, ни Графа. Загорелись занавески, мебель.