В мутной воде
Шрифт:
Ему показалось, что при этих словах она вздрогнула.
– Не верите?.. Что ж, не верьте... Кто заставляет вас верить? проговорила она, улыбаясь.
– Я и сама, признаться, сперва не поверила своему счастью... Покойный муж наградил меня не по заслугам...
– Но так как моя недоверчивость нимало не может тронуть вас, то я хотел бы возбудить подобную же недоверчивость к духовному завещанию и в вас, и тогда, быть может, мы могли бы сойтись...
Он замолчал.
Варвара Николаевна взглянула на него с улыбкой и заметила:
– Что же вы не продолжаете?.. Вы так хорошо говорите!
– Я жду вашего ответа...
– Но я вас все-таки не понимаю!
– А ведь понять так легко... Я предлагаю вам отдать половину наследства моей жене...
– Только-то?.. Ах, как мало!
– заметила Варвара Николаевна и засмеялась, тихим смехом.
Борский начинал сердиться.
– Вы шутите?
– Нет... я не шучу... Но, видите ли, я... я не совсем понимаю, за что вы так мало хотите... Уж лучше просили бы все состояние, а то половину!
Борский поднялся с места.
– Вы, значит, не хотите понять меня и верите в подпись покойного мужа?
– Подпись? А что подпись?..
– Ничего, я вас только спрашиваю, вы верите?..
– Ну?..
– А я не верю, и потому вам и предлагаю... Если вы откажетесь, я постараюсь найти средства заставить усомниться в завещании и суд, как это ни трудно...
– Довольно, господин Борский. Это уже слишком... Вы забываете, что вы не на бирже, а с женщиной... Я и то вас долго слушала...
– Я больше не скажу ни слова... Прощайте...
Он медленно вышел из комнаты.
Борский вернулся домой взбешенный. Ничего не вышло из объяснения. Он обдумывал, что делать дальше, и не находил исхода...
А деньги были нужны до зарезу... Одна надежда на подряд, который почти что слажен... Он поправит его дела.
"А если нет?" - пронеслось у него в голове.
Он сумрачно задумался и не заметил, как отворились двери кабинета и Елена тихо проговорила:
– Могу я войти?
Он поднял глаза и с неудовольствием взглянул на эту маленькую женщину, которая остановилась в ожидании, робко взглядывая на него своими голубыми глазами.
"Что еще надо?.. Уж не новое ли объяснение?" - подумал он с неудовольствием и громко произнес, поднимаясь с кресла:
– Что тебе, Елена?
Глава девятая
МУЖ И ЖЕНА
I
Елена медленно приблизилась к столу.
Она подняла глаза, увидела расстроенное и недовольное лицо мужа и испуганно проговорила:
– Я помешала тебе? Извини, пожалуйста, я уйду.
– Нисколько. Я совершенно свободен, - отвечал с обычною любезностью Борский, подвигая жене кресло.
– Я не задержу тебя долго.
– Елена, как тебе не стыдно!
– ласково упрекнул Борский.
Ему вдруг сделалось невыразимо жаль жену. Он с особенною нежностью поцеловал ее руку.
– Ты до сих пор считаешь меня чужим, Елена?
– тихо проговорил он, пожимая ее руку.
Елена ничего не ответила. Этот мягкий упрек еще более смутил ее, и она тихо высвободила руку.
Она в самом деле до сих пор не могла привыкнуть к мужу, стеснялась его как чужого, при нем была молчалива, сдержанна, даже робка, и с каким-то страхом оставалась с ним наедине. Она не могла пожаловаться на Борского. Он точно понимал, что делается с Еленой, и относился к ней с деликатною осторожностью человека, терпеливо ожидающего перемены к лучшему. Он не навязывал ей своей любви, был ровен, приветлив, сдержан. Она втайне благодарила его за это, старалась быть ласковою, но ласковые слова стыли на ее губах; принуждала себя на горячие поцелуи мужа отвечать поцелуями, но вместо поцелуев у нее вырывались сдержанные рыдания, и краска стыда жгла ее лицо.
Она чувствовала фальшивость своего положения и хорошо понимала, что к ней относятся как к малому ребенку, с снисхождением доброго педагога. Она видела, что между мужем и ею была пропасть. Он снисходил к чувству женщины, но не давал себе труда подумать о ней, как о человеке...
– Я к тебе с просьбой, - проговорила Елена, видимо затрудняясь, как приступить к просьбе.
– Наконец-то ты хоть что-нибудь просишь!
– весело воскликнул Борский.
Елена удивленно вскинула на мужа глаза после этого восклицания и покраснела.
– Ты, верно, не понял меня... Эта просьба...
Она остановилась и едва слышно прошептала:
– Я прошу твоего позволения видеть Венецкого!
Борский не ожидал такой просьбы. Он невольно сделал движение назад.
– Последний раз... Он уезжает на войну, и я желала бы с ним проститься...
"Ах, если бы убили там этого болвана!" - пронеслось в голове у Борского.
Ему вдруг сделалось досадно, что он так глупо ошибся, и обидно, что он был так нежен с женой.
"Она все еще любит!
– И чувство оскорбленного самолюбия заговорило в нем.
– Его - мальчишку!"
– А я думал, Елена, что у тебя просьба посерьезнее!
– проговорил равнодушно Борский.
– Об этом, мне кажется, нечего было и спрашивать... Ты свободна принимать своих знакомых.
– Я у отца его увижу...
– Тем лучше... Я не имею ничего против...
– Благодарю тебя!
– горячо проговорила Елена.
Слова благодарности взбесили Борского.
"Она еще благодарит!
– подумал он, бросая сердитый взгляд на жену. Она думает, что это так и следует. Получила разрешение от мужа, и за это благодарность. Обо мне она и не подумала, обращаясь с такою просьбой!"