В начале пути [сборник рассказов]
Шрифт:
— Молодцы, — похвалы мы дождались, — самого Проводника с вашей подачи взяли. Легенда Зоны. Сейчас из одиночек пятеро на пике славы. Дракон с «Монолитом» войну ведет, съели они там кого-то без спросу. Призрак артефакты таскает из Мертвого города, все ему завидуют. Этот, Проводник, тайные тропы знает, всех короткими путями водит — правда, за деньги и долю в хабаре. Серый в Ангаре засел, как заноза в заднице, ни одна банда его выбить не может, и Информатор в баре засел, байками торгует. Хорошо устроился, но мы ему завидовать не будем. Мы его тоже лучше поймаем. Когда-нибудь, — развеселился главный ловец.
Буду звать его Обрез. Все равно недолго осталось. Опытный человек рядом есть, пора прощаться с хозяевами. Плечи ломило со страшной
— Продукты у него в рюкзаке были? — спрашиваю.
— Лежало что-то, — Обрез отвечает.
— Ну, так давай сюда, Йога-то на нас за это в обиде не будет. И водочки можем все тяпнуть за успех. Ты разливай, а мне нож дай — сало порежу.
Не хотелось мне его в людях разочаровывать, поэтому, как он мне нож передал, я его сразу ему в шею, под ухо, и вогнал. Надеюсь, он сразу умер, не успев расстроиться. Некогда мне было в глаза смотреть, наблюдать, как душа с телом расстается — кровь хлещет, и ладно. Не жилец, и ладно. Обрез сразу левой рукой цапнул, одному автоматчику в упор в голову заряд картечи вогнал, все вокруг забрызгал мозгами и кровью. Последний живой бандит дернулся, но тут Проводник не подкачал — сбил его в прыжке. Катаются они, бандит в петлю вцепился, душит человека. Замерли они на секунду, разобрался я, какая нога вражеская, приставил к коленке ствол и выстрелил. Осел клиент резко — сразу веревку бросил. Только рот раскрыл для крика, а я ему с размаху ручкой обреза в лоб заехал. Хрустнула косточка. Все — прошла у него ножка, уже не больно.
— Эй, вас там долго ждать? Мы уже разлили, — сказал обиженно Паганель. — Водка выдохнется.
Ржем мы с Проводником, как два коня заправских, а наши бичи его сухарики догрызают. Соскучились по хлебушку. Не теряются в сложных ситуациях. Я ключи нашел от браслетов, освободил пленного, веревку он сам смотал.
— Давно в Зоне? — спрашивает.
— Вчера утром привезли, — Паганель ему отвечает.
— Значит, вы еще совсем никто и зовут вас никак.
— Его будем величать Паганелем, — встреваю я в беседу, — очень ему все знать хочется.
— Да хоть горшком назови, только налить не забудь, — смеется бомж.
Тут мы все припасы и прикончили. Ну, почти. Последняя банка тушенки осталась и четыре ржаных сухаря. Армейская пайка. Такими неопытный салага может язык в кровь стесать. Стали решать, как дальше жить будем. У меня никаких дел на этом свете нет, четвертый год живу просто по привычке, а тут первый раз за все время интерес проснулся, и хочется Йоге доказать простую вещь. Люди — не скот безмолвный. Только Паганель с напарником для переходов по этой местности явно не годились.
— Народ вооружаем автоматами трофейными, — предлагает Проводник, — и отводим в ангар, к брату Серому. У него сейчас людей нет, один Сема Вентилятор с ним. Там каждый ствол на вес золота. Встанут ребята под его начало — с голода не умрут. С нами им нельзя. Не ходоки они по Зоне. А за тремя сразу мне не уследить. Покойников в аномалию скинем, пусть Йога в догадках теряется. Мы с тобой на Кордон пойдем, там клиент дожидается. Только чтобы ты на серьезного сталкера походил, надо хорошее оружие раздобыть. А то сейчас ты совсем пустой.
Это так. Обрез последнего удара тоже не пережил — цевье пополам сломалось. Стволы отдельно, спусковой механизм отдельно.
— Остальных бы тоже освободить, — говорю Проводнику. — Не дело это — людей в рабстве держать. Работорговля приравнена к пиратству и за нее петля положена сразу.
Согласен он, кивает. От нашего полевого лагеря на остановке брошенной стена вокруг ангара сразу была видна. Рукой подать. Минут пять ходу налегке и двадцать с грузом. Взялись порядок наводить. Кровь затерли, трупы и обрывки одежды в аномалию перед воротами в ангар по пути сбросили. Нет их, как и не было никогда. Серый подкреплению обрадовался и стал нас уговаривать у него задержаться. Я пистолет в карман сунул, две обоймы запасных,
— Пойду на прогулку, — сообщаю честной компании.
— Только за забор не выходи, — Проводник мне говорит.
Ага. Джентльмен без галстука со двора поместья не выходит. Они там печень жарят на решетке, а мне сегодня пить не хочется. Понять надо, прочувствовать шкурой, куда занесло. И сколько не пой, сколько не ори, сколько не пей и сколько не торчи, дважды два будет два, трижды три будет три. Арифметика проста и ты со мной не крути. Здесь не время любить, не время любить. А теперь для души налети ураган, зацепи меня с собой, зацепи всех ребят, вознеси до небес и возьми из нас яд, на четыре стороны; кто куда, кто с тобой, а кто совсем не понял — отнеси их домой. Наша личная жизнь — как сплошной некролог, не время любить — это только предлог, пока будет темно, мы раскурим и свет, если солнце взойдет — с наших крыш съедет снег.
Достал я из кармана пачку сигарет «Прима» и стал их в мелкую пыль перетирать. Здесь ничем разбрасываться не стоило, а курить я только что бросил. Вышел морской пехотинец на тропу войны.
Первым делом решил с местностью слиться: нарезал травы с синеватым отливом, весь ей покрылся, прямо клумба из городского сада. Лягу на землю, с десятка шагов враги не заметят. Крошкой табачной посыпался. И не учуют. Огляделся по сторонам. С юга мы пришли — там лагерь Йоги и продажные блокпосты. А через дорогу видны цистерны промышленные стационарные и развалины непонятные. Для тренировки ставлю себе задачу — сходить туда на разведку и назад вернуться. И пошел я как тигр амурский: неслышно на мягких лапах, и в любую секунду к прыжку готов. Мы, морская пехота, — настоящие бойцы, в отличие от всех прочих. Десантники в спор лезут, подвыпив, только я их резко осаживаю. «А где, — спрашиваю, — проводилось боевое десантирование, а? Дай ответ». Не дает ответа. Нет, я не спорю: ребята геройские, если они в соседях фланг прикрывают, ты за него спокоен, но реально, в боевых условиях они ни разу не прыгали. Немецкий десант Мальту и Крит с воздуха взял, а наши «голубые береты»? Ничего. А за нашей бригадой Керченский десант, Измаил и тысяча километров боев по Дунаю. Да и в мирное время мы неплохо по Азии и Африке гуляли. Вот и пусть молчат в тряпочку, пижоны.
Под ноги и вокруг смотреть за мыслями не забываю. Поэтому двойку засек первым и сразу на землю пал. Далековато до них еще было, ползу аккуратно, с пистолетом в кармане я для них мишень простая, а не противник. Минут через пять добрался до мешанины из плит и блоков. Такое впечатление, будто в дом полутонной фугасной бомбой засадили. Одна стена стоит в чистом поле. Так, что мы здесь имеем? Будем смотреть.
С гуся люди получают пух и шкварки, с раззяв можно поиметь более ценные предметы. Метрах в десяти предо мной стояла и манила снайперская винтовка СВД. Одного отчетливо вижу, на площадке сидит, на север в бинокль смотрит. Снайпер — позицию себе выбирает. Второй номер должен подходы контролировать, только меня он проспал. За стеной звук раздался — подошва по бетону шаркнула. Хо, секунд тридцать есть в запасе, пока он стену обойдет.
Метнулся я стрелой и схватил неожиданный подарок судьбы в руки. Главное в профессии вора — это вовремя смыться. И кинулся я скачками в тень между цистернами.
— Поднимайся! — сверху командует снайпер. — И винтовку не забудь. Тут на площадку прыгать надо, подашь ее мне, я приму.
— А где ты ее к блоку прислонил? — второй номер расчета спрашивает. — Я ее не вижу.
«И вряд ли увидишь, — думаю я, отползая, — Мне она самому пригодиться. Буду крутым бобром работать». Если СВД на что-то и годна, так это перед народом глупым понты колотить, как орехи грецкие королевской печатью. Скорострельность у нее никакая, ствол после выстрела отдача уводит, зато выглядит красиво. И большая она, многих это впечатляет.