В начале пути
Шрифт:
Деваться ему было некуда. Слева — дорога с машинами, а справа — я и ограждение. На нас он и повернул. Выкинуло его будто из катапульты.
Стою, смотрю замедленное кино. Формат 3Д — все в объеме. Колесо мнется, и спицы летят, кувыркаясь, парит в воздухе мобильник, а прямо на меня летит тело в каске. Бац! Мы встретились и стали едины. Инерция увлекла к стене дома и меня. Шлеп! Клац! Это зубы. Проверил языком — все на месте. Уже хорошо. А кровь откуда? Из спортсмена. Я хочу целый день в полиции провести? «Это вряд ли» — сказали заиньки. Они, правда, не так выразились, но смысл точен.
И
Среди необходимых мелочей у меня в рюкзаке лежала универсальная магнитная карточка муниципального работника. Купил у мусорщика в метро, полезная вещь. Здесь двадцать входов в древние катакомбы и больше сотни в современные. В метро, ливневую канализацию, в тоннели связистов. Сделал шаг в сторону, и нет тебя. Улица за железной дверью осталась, а мы стоим в полумраке подземелья. Хрустнул я ХИСом, свет розовый появился. Сразу стало веселей. Кто не носит в рюкзаке аптечку, набор инструментов, пачку химических источников света и тротиловую шашку — тот лох и ленивец. Будем спортсмена осматривать. Что у нас здесь?
Открытия сразу косяком пошли, как треска в путину. Сначала я волосы нашел на голове, длинные и шелковистые, а потом грудь маленькую, но упругую, спрятанную под топиком спортивным. А вот и колено, в кровь разбитое. Укол ставлю. Штанину распорол, все сходу клеем заливаю. У меня навыки небольшие, но есть. Личное достижение в Африке ставил. Два часа пулеметчика с простреленной грудью до госпиталя тащил. «Открытый пневмоторакс» по науке такая дырка называется. И зажимы быстро подаю на операциях. Мы, историки, — вообще народ шустрый. Особенно те, кто клады любит искать. Я люблю.
Девчонка глаза открыла, я ее сразу поцеловал. Это успокаивает. Через минуту, чувствую, накал страсти возрастает. С меня уже куртку снимают. Только ампула подействовала, и пациентка глазки закрыла и засопела в две дырочки. Ладно, малыш, майне кляйне, у нас вся жизнь впереди. Завернул спящую девицу в куртку — не зря ведь снимали. Прибрал за собой мусор. Поднял на руки подарочек и вперед пошел. При нужде можно весь город насквозь под землей пройти, а мне до моего дома, до родного подвала здесь, всего километр с хвостиком. За полчаса, не торопясь, с перерывами, и добрались. На грузовом лифте прямо из прачечной на свой этаж поднялись, поворот, десять шагов, и мы за надежной табличкой. Просьба не беспокоить. Здесь это серьезно. Европа, однако.
Раздел находку нежданную, протер влажными салфетками и в кровать уложил. Рядом колье ее на тумбочку пристроил. Ничего в камнях не понимаю — не моя тема. Да и не интересно. Две тысячи лет рубин считался драгоценным камнем, а потом научились его делать в промышленных масштабах, и кончилась его драгоценность. Скоро так и с остальными камнями будет, зачем на них время тратить? Правда, сверкают красиво. Я рядом химэлемент положил. Для подсветки. Он еще часов десять гореть будет. Пойду в душ, под землей тяжести носить на руках — дело непростое.
Только вышел, звук раздался. Вагнер, «Полет валькирий». Значит, срочная почта пришла. Вывел я данные на дисплей и бодро высказался. Нет, ну почему все так нечестно в этом мире! Отдайте, это мое!
Стоял на весь экран, хищно целясь вдаль своим стволом, немецкий танк. Единственная во всем рейхе «Пантера», выкрашенная в черный цвет. Я ее второй год под Гданьском ищу. До свиданья, майор бронетанковых войск Гуго фон Шварценберген, дракон на колесах, кто-то другой приберет твой золотой знак нагрудный «За двести танковых атак» и станет владельцем единственного в мире раритета. Четыре года жизни и три полевых сезона коту под хвост. Кому там повезло? Текст-то есть? Раскрываем.
Уникальные кадры… Кто бы сомневался. Стая «слепых псов»… Что за чушь? Какие-то собаки уродливые сбоку от «Пантеры» сидят. У оператора не было возможности подойти… А, суки, бог не фраер, он все видит! У него не было, а у меня будет. Сделал я сальто с места и рванул к шкафу в поход готовиться. Кстати, куда я еду? Вывел карту на экран и удивился. Припятские болота, только украинские. Я три года назад начинал в Белоруссии, а фон Шварценберген с Украины не ушел. Сам облажался. Но я исправлюсь, верьте мне, люди. Костьми лягу, а уник добуду. Клянусь.
На секунду задумался. Есть у меня запасной пакет документов. От какого-то Эдика достался. Там ему на фото четырнадцать лет, и через полгода его надо менять или выбрасывать. Вот сейчас и используем, чтобы даром не пропадал. У меня все всегда в дело идет, вот и сейчас документ приспособим. Уши волосами прикроем, на нос очки со стеклышками без диоптрий, родная мать не узнает, да и далеко она, за британского джентльмена замуж вышла. Пусть будет счастлива. Все в гости зовет. Сей момент все дела брошу и поеду в Англию с отчимом пиво пить. Не в этой жизни! Меня Шварценберген ждет. Посмотрел в зеркало: ботан полнейший, взгляду зацепиться не за что. То, что доктор прописал. Телефон свой на тумбочку положил, комплект ключей запасной и записку. Уезжаю на работу, через месяц позвоню, график приходящей уборщицы на столе. Люблю, целую. Такси к подъезду. Мне на западный вокзал, багажа нет, из такси сразу в автобус на аэродром, сорок минут поездки по Вене, и мы на месте.
Билет до Киева, милая фрау. Полиция с ума сошла. Дамские сумочки выворачивают, обувь с пассажиров снимают. Меня ничто не остановит. Если рейс отложат, поеду на машине в Братиславу, улечу оттуда. Нет, самолет по расписанию.
— Личные вещи выкладываем!
Бумажник и зубная щетка в футляре на стол брошены небрежно, а меня всего затискали, ладно бы девки, а то — два потных мужика.
— В чем дело, — интересуюсь, между делом, — чего потеряли?
Молчат. Уже на посадку идем, пассажир один, такой же расхристанный, мне решил ответить.
— Утром в районе Ам Хоффа пропала герцогиня Йоркская. На ней было колье стоимостью в двести миллионов евро.
Тут я слегка с шага сбился. Кажется, визу мне через год не продлят…
Граждане, у вас межконтинентальной баллистической ракеты не завалялось? Нет? Ну и ладно, не очень-то и надо. Только я вот ничего больше делать не умею, кроме как ее перед запуском тестировать и осмотр готовности проводить. Десять лет боевого дежурства, пять лет училища, три года в Суворовском, и все коту под хвост. Достали мою кормилицу из шахты и потащили на демонтаж. Так мы с ней и расстались навсегда.