В начале войны
Шрифт:
20-му механизированному корпусу прочно удерживать рубеж по восточному берегу р. Друть на фронте Красная Слобода, Семукачи, Броды.
137-я стрелковая дивизия — резерв командующего 13-й армией — к утру 10 июля сосредоточивается в районе Большое Бушково, Сухари, Киркоры, подготавливая рубеж обороны по восточному берегу р. Реста, на фронте Тиньковщина, Сухари, Гладково, готовит контратаки в направлениях Залесье Маковни — Заходы — Шклов, Сухари — Могилев, Сухари — Гладкая — Латышская роща.
В составе армии значилась 132-я стрелковая дивизия, местонахождение ее, однако, не было известно командованию армии, так как она находилась
13-й армии предстояло оборонять фронт протяженностью около 100 км. Исключая Могилевский плацдарм, оборона на участке армии заранее подготовлена не была, силами войск и населения создать ее в короткий срок было невозможно. Многие соединения армии были неполноценны по боевому составу.
К этому времени перегруппировка войск армии не была еще закончена. Так, например, 187-я дивизия была растянута на 70-километровом участке, один полк ее находился в полосе 21-й армии, а два других занимали свой участок в полосе 13-й армии.
К исходу 8 июля части 13-й армии продолжали укрепление занимаемых рубежей и отражали атаки противника. Так, 53-я дивизия в районе Копысь, Плещицы была атакована несколькими десятками танков противника, часть их была окружена в районе Белыничи.
172-я дивизия отразила попытки противника прорваться передовыми частями в район Могилева. На фронте 187-й стрелковой дивизии ее разведотрядом была захвачена северная окраина Старого Быхова (Быхов).
Из частей 148-й дивизии к исходу 8 июля прибыло восемь эшелонов. Они вечером этого дня заняли оборону в районе Дубинка, ст. Барсуки, Запруды, Медведовка.
Ночью 8 июля соединения 61-го корпуса, полностью войдя в состав 13-й армии, получили конкретные задачи, продолжая укреплять оборонительную полосу по р. Днепр на фронте Шклов, Могилев, Буйничи и плацдармы у Шклова и Могилева, начать выход передовыми отрядами на рубеж р. Друть.
4-й воздушно-десантный корпус в этот же день выбыл из состава 13-й армии и был направлен на доукомплектование и довооружение; его участок заняла 110-я дивизия, получившая от авиадесантников их немногочисленную артиллерию.
9 июля командарм 13-й конкретизировал задачи и соединениям 45-го корпуса.
148-я стрелковая дивизия в ночь на 10 июля должна была занять оборону на фронте (иск.) Селец, (иск.) Борколабово, где сменяла части 514-го и 292-го стрелковых полков. Ей надлежало иметь передовые отряды па р. Лохва, Слоневщина с целью уничтожить противника в своей полосе, не допуская его к переправам на восточный берег Днепра.
187-й стрелковой дивизии приказывалось упорно оборонять восточный берег Днепра на фронте Борколабово, Новый Быхов, не допуская противника к переправам через реку и имея до двух батальонов в резерве в направлении Старого Быхова и Нового Быхова.
С рассветом 9 июля на участке 20-го механизированного корпуса, обтекая его фланги в направлениях Куты и Угалья, прорвались танковые части врага. Командир корпуса решил сильными отрядами уничтожить прорвавшегося противника. Выполняя этот приказ, части корпуса изрядно потрепали полк СС, разгромили мотопонтонный батальон и батальон связи. В дальнейшем 20-й механизированный корпус был выведен из боя и сосредоточен в районе Старинки для доукомплектования. Он участвовал в боях с момента выхода гитлеровцев на подступы к Минску и понес большие потери.
Чтобы картина событий на участке 13-й армии стала ясней, приведем несколько свидетельств Гудериана, который со своей 2-й
В танковую группу входили 24, 46 и 47-й танковые корпуса. 13-я армия оказалась в полосе наступления 24-го, 46-го корпусов и части сил 47-го корпуса.
В свидетельстве, датированном 1 июля, Гудериан пишет:
В 9 час. 30 мин. с предмостного укрепления на р. Березина, восточнее Бобруйска, на Могилев выступил усиленный разведывательный батальон. За ним на восток продвигались главные силы 3-й танковой дивизии (24-го танкового корпуса. — А. Е.), генерал барон фон Гейер оставил за собой право выбрать направление главного удара или на Рогачев, или на Могилев, в зависимости от обстановки…
В этот день (1 июля. — А. Е.) воздушная разведка установила, что русские в районе Смоленска, Ортпи и Могилева накапливают свежие силы. Надо было спешить с выходом на линию Днепра и форсировать эту реку, не ожидая прибытия пехоты, что могло привести к потере нескольких недель{5}.
Далее командующий 2-й танковой группой отмечает, что 4 июля 4-я танковая дивизия вышла уже к Старому Быхову (Быхов). 7 июля 3-я танковая дивизия достигла Нового Быхова, 10-я танковая дивизия — Белыничей{6}. Гудериан рассказывает:
7 июля я должен был принять решение: либо продолжать быстрое продвижение, форсировать своими танковыми силами Днепр и достичь своих первых оперативных целей наступления в сроки, предусмотренные первоначальным планом кампании, либо, учитывая мероприятия, предпринимаемые русскими с целью организации обороны на этом водном рубеже, приостановить продвижение и не начинать сражения до подхода полевых армий.
За немедленное наступление говорила слабость в данный момент обороны русских, которая только еще создавалась. Русские занимали сильные предмостные укрепления под Рогачевом, Могилевом и Оршей, поэтому нам не удалось взять Рогачев и Могилев. Правда, у нас имелись сведения о подходе к противнику подкреплений… Но наша пехота могла подойти не раньше, чем через две недели. За это время русские могли в значительной степени усилить свою оборону. Кроме того, сомнительно было, удастся ли пехоте опрокинуть хорошо организованную оборону на участке реки и снова продолжать маневренную войну. Еще в большей степени вызывает сомнение возможность достижения наших первых оперативных целей и окончание кампании уже осенью 1941 г. Это-то и было как раз главным.
Я полностью сознавал всю трудность решения. Я считался с опасностью сильного контрудара противника по открытым флангам, которые будут иметь три моих танковых корпуса после форсирования Днепра. Несмотря на это, я был настолько проникнут важностью стоявшей передо мной задачи и верой в ее разрешимость… что немедленно отдал приказ форсировать Днепр и продолжать продвижение на Смоленск{8}.
Далее Гудериан пишет о спорах с командующим группой армий Центр фельдмаршалом фон Клюге, который требовал приостановить наступление до подхода пехоты. Верх взял Гудериан.
Ретроспективная оценка событий показывает, что соображения Гудериана с точки зрения фашистского командования более соответствовали обстановке, чем предложения фон Клюге. Действительно, если бы гитлеровцы приостановили наступление на две недели, нам удалось бы создать на Днепре более прочную оборону, примерно такую, какова была уже создана в районе Рогачева и особенно Могилева.