В небе Украины
Шрифт:
— Режет нас погода, режет! — упавшим голосом проговорил прибывший на КП комдив Аввакумов.
Как ни велика была тревога комдива за летчиков, тревожила его и непогода. Нельзя выпустить в воздух даже пару самолетов!
Полковник тяжело вздохнул и сжал твердые губы. Он понимал свою ответственность перед вышестоящим командованием, но не забывал и о подчиненных, хотя мера его требований к летчикам уже, казалось, давно превышала человеческие возможности. Комдив был готов идти на явный риск, лишь бы скорее оказать действенную помощь наступающим войскам в разгроме гитлеровцев
Хмурится зимнее небо. То прижмет к земле косматые облака, то неожиданно обрушит снежную бурю, Раньше бывало: с утра туман, к вечеру, глядишь, прояснится, и полк успевает сходить на боевое задание один, а то и два раза. Сейчас — никакого просвета. Трудно отличить утро от вечера.
Да, некстати сейчас непогода. В степях Калмыкии обнаружен вражеский аэродром, его раньше не было. Значит, подсела свежая авиаэскадрилья. К вылету готовятся две эскадрильи штурмовиков — одна с нашего полка, вторая — с соседнего — 232-го штурмового.
Пока идет дозаправка самолетов горючим, мы продолжаем готовиться к заданию, уточняем линию фронта, маршрут полета. Комдив, справившись у метеоролога в последний раз о погоде, покачал головой и стал туча-тучей. С отрешенным видом смотрел он поверх поверх наших голов куда-то в тусклый проем оконца, за которым из-за тумана почти ничего не было видно.
Вылет под угрозой. Может, настойчивости и смелости не хватает полковнику? Опыт помогает ему выбрать одно-единственное решение, которое наиболее удовлетворяет требованиям данной ситуации. В бой пойдут только «старики»! Так тогда было принято говорить о тех, кому перевалило за двадцать.
Комдив принимает участие в отборе экипажей понимает: с погодой шутки плохи, и его участие в подготовке экипажей к вылету крайне необходимо. Нельзя позволить дивизии выйти из состояния обычного боевого настроения, в каком работали до этого оба штурмовых полка. Комдив, как опытный летчик, чувствителен ко всякому изменению воздушной обстановки. Он прислушивается к напряженному дыханию ветра, снова ждет синоптика. Приказывает в случае чего садиться на запасной аэродром.
Наконец время вылета определено. Бежим к самолетам, запускаем моторы, выруливаем на старт.
Ведет девятку Захар Хиталишвили, замыкает колонну звено Александра Амбарнова.
Январское небо словно налилось свинцом. Безбрежный простор калмыцких степей бушует пургой. Снижаемся на бреющий, выходим в заданный район. Вот он, затерявшийся среди белого океана степи, едва приметный населенный пункт Утта. Он почти весь утонул в снегу, и лишь чуть поодаль, севернее, выступают черные точки.
Узнаем по силуэтам трехмоторные «Ю-52». Их более двух десятков. Все девять штурмовиков идут в пике. Атака для врага оказалась неожиданной. Заснеженная стоянка от разорвавшихся бомб стала черной. Самолеты скрылись за огнем и дымом. Делаем второй заход. Снижаемся на бреющий и поливаем стоянку огнем из пушек и пулеметов. Рядом рвутся зенитные снаряды, но мы, словно заговоренные, неуязвимы. Слишком мала высота, угловое перемещение самолетов настолько велико, что зенитчики не успевают вносить в стрельбу поправки.
Разрывы зенитных снарядов ложатся далеко позади. А на земле горят неуклюжие трехмоторные «юнкерсы». Атака цели не прекращается. От напряжения взмокла спина, но на душе радостно: пылают гитлеровские машины!
В каждый полет Хитали умел внести неуловимый отпечаток собственного, присущего только ему, почерка, он был неповторим в своих действиях.
Белое поле сливается с небом. Кажется, все кругом поглотила и замела пурга. Погода ухудшалась, надо было подумать о возвращении на свой аэродром. Бывало немало случаев, когда ведущие терялись в такой обстановке, блудили, и летчики были вынуждены садиться где попало, сводя на нет успех штурмовки.
В таких условиях лишь тот ведущий мог довести до своего аэродрома, который отлично ориентировался в воздухе, действовал инициативно. Схемы, как бы они ни были хороши, не могут учесть все нюансы конкретно складывающейся воздушной обстановки. Главное — быть готовым к неожиданным ситуациям.
Захар видел, откуда движется облачность, сознавал, что вряд ли мы успеем дойти до своего аэродрома. И он принимает решение идти на рекомендованную точку. Ему часто приходилось быть на острие сложных ситуаций, которые заставляли его волноваться, напрячь волю, показать все, на что способен. Но как определить облачность, успеть привести группу и посадить ее, пока еще не закрыта взлетно-посадочная полоса?
Поднявшись под самую кромку облаков, ведущий внимательно вглядывается в окружающую местность, Куда ни кинь взгляд, везде клубятся белые космы облаков. Земля смешалась с небом. Вся надежда на световые сигналы с земли.
Неожиданно впереди блеснул огонек, затем последовали одна за другой вспышки. Значит, рядом аэродром. Теперь надо найти посадочные знаки.
В наушниках послышался чей-то голос. Хитали подстраивает приемник, внимательно прислушивается к команде с земли. Наконец, ему удается связаться с наземной радиостанцией. Установлен посадочный курс. Остается определить направление ветра и завести группу на посадку. Самолеты перестраиваются в правый пеленг, высота полета не более пятидесяти метров, Вот оно — знакомое «Т» — черное полотнище. Но оно еле просматривается с этой высоты, а подняться выше не дает облачность.
Однако Захар не суетится и уверенно заводит самолеты на посадку. Выпущены шасси, щитки. Он первым приземляет свою машину, за ним садятся остальные самолеты.
Командир дивизии, которого нелегко было удивить мастерством пилотирования, прибыл на аэродром, чтобы похвалить ведущего, сумевшего безупречно посадить девятку на заснеженный запасной аэродром.
Садимся в Сальске, затем в Пролетарской. Эскадрильи пополнились самолетами и людьми. Многие из сталинградцев пошли на повышение. Принял новое пополнение и Хитали. Он свыкся с должностью комэска, наладил контакт с молодым пополнением.
Не очень-то радовался мой друг передышке в боевой работе. Порой щемящая тоска одолевала его. Подгонял время, чтобы быстрее улететь на фронт, не находил себе места. Уж очень хотелось попасть на Украинский фронт, поближе к Михайловке.
Как-то, зайдя в эскадрилью к Хитали, майор Выдрыч выслушал молодого комэска, поговорил с летчиками, воздушными стрелками и сделал вывод;
— Ваша эскадрилья имеет все данные, чтобы стать передовой.
По-отечески улыбнувшись, он спросил;
— Ну как, Захар, сможете завоевать первое место?