В неизведанные края. Путешествия на Север 1917 – 1930 г.г.
Шрифт:
На четвертый день мы дошли до устья Рассохи, но и тут нас ожидало разочарование: в стойбище юкагиров не было ни души.
Юкагирское поселение на устье Рассохи, называющееся Чинганджа, состояло из нескольких юрт, построенных по якутскому образцу, и нескольких лабазов (амбаров). Здешние лабазы, чтобы предохранить продукты от диких зверей, ставятся на один или два высоких столба, так что попасть к ним можно только по стремянке. Кроме этих сооружений вблизи юрт были будки для собак, сделанные из сухой травы.
Вблизи селения на реке мы нашли юкагира – немого старика, который остался здесь ловить рыбу. Он знаками
У устья Рассохи мы простояли сутки, чтобы дать возможность Салищеву определить астрономический пункт. Я в это время сходил вверх по реке изучить утесы и посмотреть, что за таинственная страна расстилается к востоку. Когда я взобрался на лыжах на гору, передо мной открылся далекий вид: между Рассохой и Коркодоном тянулось низкое ровное плоскогорье. Долина Коркодона уходила на восток, вдали блестели снежные вершины гор.
Когда мы проложили на карте направление долины Коркодона, оказалось, что она идет в нужную нам сторону и по ней мы попадем к устью реки Крестик на Омолоне. С горы было видно, что во многих местах Коркодон не замерз: еще темнела открытая вода, а на большом протяжении по правому его берегу простирались огромные пространства, выжженные лесными пожарами. Значит, когда мы пойдем дальше, нам нужно будет отыскивать не только дорогу, но и кормовища для оленей. Может быть, восточнее пожар перекинулся и на левый, южный берег Коркодона, и нам придется свернуть в сторону от реки и обойти сожженные, голодные места.
Чтобы обеспечить продвижение каравана на Омолон по намеченному маршруту, я обещал Беке большую премию в случае, если он выведет нас до вскрытия рек в верховья Омолона к Крестику.
Три дня мы медленно двигаемся вверх по Коркодону по следам узких нарт юкагиров. Видно, что они часто останавливались и пробивали ряд прорубей в реке, чтобы ловить рыбу подледной сетью. Наконец у одной из их стоянок Бека заявляет, что теперь юкагиры уже близко – след совсем свежий – и можно стать на ночь, не доходя до них. Мы оставляем наших спутников и вдвоем с ним едем отыскивать юкагиров.
В нескольких километрах далее, во впадине у высокого речного обрыва, у рощи тополей, мы увидели стан юкагиров. Вечернее солнце ярко освещало коричневые шкуры недавно поставленного чума. Мужчины ушли на рыбную ловлю, а несколько женщин занимаются расстановкой чумов и палаток. На пучках сухой, желтой травы сидят по две, по четыре вместе маленькие черные собаки с острыми мордочками; им подложена теплая подстилка, чтобы они не простудились. Тут же рядом в мехах на снегу лежат грудные дети. У одного из юкагиров не чум, а палатка; палатки при перекочевках гораздо удобнее, чем кожаные и берестяные чумы, они уже прочно привились у якутов и проникают к юкагирам и эвенам.
Вскоре после нашего прихода появляются мужчины. Первыми приходят маленькие мальчики, лет пяти-шести. Они идут на лыжах, широких и коротких, подражая в походке мужчинам. Затем появляются взрослые в просторных меховых парках. Нас принимают в самом большом чуме и угощают обязательно чаем со строганиной. Все население Коркодона – двадцать душ – собралось в этом чуме посмотреть на нас.
На другой день юкагиры явились к нам, чтобы получить у Бережнова продукты и сдать ему пушнину. Между нашими нартами была поставлена тренога и подвешены весы. Взвешивали муку, нюхали и делили табак, щупали мануфактуру. Женщины в расшитых нагрудниках, рисунок которых заимствован от эвенов, стояли степенно. Особенное впечатление на всех наших проводников произвела молодая девушка, лет семнадцати-восемнадцати, с ярким цветом лица – знаменитая охотница Ольга. Она уже ведет самостоятельную охоту и нынешней зимой убила пятьдесят белок. Юкагиры сдали Бережнову не только свою пушнину, но и перекупленную у горных эвенов, которые иногда заходят к ним.
При помощи Бережнова мы долго уговариваем юкагиров дать нам проводника вверх по Коркодону. Юкагиры обычно в конце зимы поднимаются вверх по Коркодону, чтобы ловить рыбу, и в конце апреля возвращаются обратно на устье Рассохи, а затем летом спускаются вниз по Коркодону до Колымы. Далеко по Коркодону никто из них не заходил, и юкагиры долго не соглашаются дать проводника.
Сидя кружком на полу палатки, попивая медленно чай, мы ведем очень длительные дипломатические переговоры. Юкагиры хотят показать, что они делают большое одолжение даже тем, что пришли сюда к нам и разговаривают с нами. Старый юкагир Григорий говорит:
– Из-за того, что мы сегодня не откочевали вверх по реке и остались на старом месте, мы не могли поймать рыбы и голодаем. Вчера мы хотели просить вас, чтобы вы перекочевали вместе с нами вверх, но мы знаем, что вы собираетесь в дальнюю дорогу, мы не хотели вас беспокоить.
Потом нам сообщают, что если кто-нибудь из мужчин пойдет с нами проводником, то всем им опять-таки придется голодать, потому что улов рыбы будет меньше. Наконец после десятой чашки чая, выговорив большую плату, юкагиры соглашаются дать нам в проводники одного из стариков.
Бережнов кроме торговых дел должен был в качестве члена местного исполкома провести «муньях» (совет). Для обслуживания юкагиров предполагалось создать культбазу в фактории на Столбовой, и надо было уговорить их перейти на оседлое жительство в окрестностях базы. Но на все убеждения Бережнова, что возле базы жить им будет легче и что никогда не будет голодовок, юкагиры отвечали отказом. Они говорили: «Живите сами в культбазе, а нам не выжить; если мы должны будем отказаться от вольного воздуха и перекочевок, мы умрем». Так Бережнов и уехал обратно, не убедив их в этот раз променять вольную кочевую жизнь на более обеспеченное оседлое существование. Но позже, когда была построена культбаза, юкагиры стали постепенно селиться возле нее.
После, встречи с юкагирами решено было по их совету покинуть Коркодон, потому что на нем слишком часто начали попадаться опасные полыньи, в которые легко могли провалиться нарты (накануне один олень в моей нарте наполовину провалился сквозь лед, пробитый копытами передних оленей), и двинуться прямо через болота и леса вдоль подножия гор левого берега.
Это сильно сокращало наш путь, так как Коркодон выше Рассохи извивается среди широкой долины и образует мелкие протоки и острова.
Юкагиры перешли немного выше по реке и начали здесь ловить рыбу. Поперек реки пробили несколько прорубей, сквозь них пропустили сеть. Этим занимались все мужчины, включая мальчиков.