В неизведанные края
Шрифт:
После пурги Певек представляет интересное зрелище. Там, где нет строений, вся береговая терраса очищена от снега. Черные галечники мрачной полосой окаймляют берег моря. Но от каждого препятствия – камня, бревна, бочки с горючим – тянется на северо-запад длинный сугроб. Особенно большие сугробы идут от домов и от куч дров. И, путешествуя по поселку, то карабкаешься на крутой перевал, то спускаешься в глубокую лощину. Дети с радостным визгом катаются с этих сугробов на санках, падают и вновь карабкаются вверх.
Между сугробами выглядывают круглые дома. Главное их преимущество, по мнению организаций, завезших их сюда, заключается в том, что цилиндрический корпус является обтекаемым и возле него ветер не наметает сугробов. Но, чтобы предохранить двери этих домов от ветра и утеплить вход, пришлось приделать сени, причем для экономии дома расположили попарно и каждая пара домов имеет общие сени, их соединяющие. Таким образом, получается сложное по форме строение, в виде восьмерки, которое при каждой пурге до крыши засыпается снегом. А сквозь щели снег проникает внутрь сеней и к концу пурги набивает их почти доверху.
От пурги очень трудно предохранить постройки: ветер забивает снег в мельчайшие щели и через какое-нибудь отверстие от выдернутого гвоздя может набить целый сугроб. Наши аэросани, хорошо укрытые чехлами, после пурги были совершенно напитаны снегом; крепкая белая масса покрывала корпус внутри, обволакивала мотор, набивалась даже в чехол пропеллера, превращавшийся в толстую колбасу.
В круглые дома, сделанные из двух слоев тонких досок («вагонки») с бумагой между ними, ветер проникал совершенно свободно, и там приходилось топить печи весь день. И все же к утру температура в домах падала до 12 градусов мороза.
Со времени передачи полярных станций Главсевморпути завоз круглых домов прекращен, и жители Севера не будут больше замерзать в этих остроумных постройках, предназначенных для южных широт.
Рядом с круглыми домами, дальше к западу, стоят три рубленых дома, построенные из бревен командами зимовавших здесь в 1932–1933 годах судов. Дома эти гораздо больше приспособлены к здешнему климату, и в них можно спать, не опасаясь, что к утру снег завалит вашу кровать. Но эти дома также обращены дверями на север, и к середине зимы к ним ведут глубокие траншеи. При постройке нашего дома мы ориентировали его по другим постройкам Певека, предполагая, что они учитывают направление ветра, но оказалось, что строители имели в виду только эстетические цели – чтобы весь ряд домов глядел на море.
Но в Певеке пурга не так часта. Настоящая, юго-восточная сильная пурга бывает 3–4 дня в месяц, не больше. Пургу с северо-запада и более редкую, с северо-востока можно не принимать в расчет: она слаба и не мешает жить. А жизнь в Певеке бьет ключом. Это центр большого полярного района.
Зима в Певеке
И мы поймем, в сколь тонких дозах
С землей и небом входят в смесь
Успех, и труд, и долг, и воздух,
Чтоб вышел человек, как здесь.
Огромный Чаунский район в тридцатых годах занимал площадь свыше 140 000 квадратных километров и протягивался на 700 километров вдоль берега Ледовитого океана от реки Амгуэм на востоке до реки Раучуван на западе, а в глубь страны – до водораздела с рекой Анадырь, то есть от 125 до 250 километров. При транспортных условиях Чукотки поездки в пределах такого района очень затруднены, и оленеводов, живущих в верховьях Амгуэмы, работники райисполкома могли посещать не каждый год [14] . Создание Чаунского районного центра было одним из первых шагов в деле преобразования этого края, одного из самых глухих и далеких в СССР. Фактория основана здесь в 1929 году, а другие советские организации появились только в середине 1932 года; но до 1931 года все это побережье входило в Чукотский район с центром в Уэлене, лежащем на крайней восточной оконечности Чукотки.
14
В конце 1953 года был создан новый, Иультинский район с районным центром Эгвекинот у залива Креста. В этот район вошли восточная часть Чаунского района, северо-восточная – Анадырского и западная – Чукотского. Площадь нового, Чаунского района составила 77, 9 тысячи квадратных километров. – Прим. автора.
Сначала райисполком ютился в избушке на устье реки Кремянка, в юго-западном углу губы. После зимовки судов в 1932–1933 годах районные учреждения получили три «рубленых» дома в Певеке, и тут же были построены круглые дома, привезенные культбазой. В 1935 году русское население Певека достигло 50 человек, из них около 15 детей.
Население Чаунского района, по подсчетам местных организаций, в 1935 году составляло 1958 человек, из них 75 % – чукчей-оленеводов, около 100 человек – русских, а остальные – береговые чукчи.
Береговые чукчи жили по морскому берегу к востоку от Певека поселками в две-три яранги, отстоящими один от другого на 30–40 километров, а иногда и на 200 километров. Оленеводы кочевали в глубине страны, более бедные летом выходили к берегу моря. Певек, основание которого связано с удобной стоянкой для морских судов, расположен очень неудобно для обслуживания оленеводов, и поэтому культбаза постепенно перевозила свои дома к устью Чауна, куда оленеводам попасть гораздо легче.
Вблизи Певека при нас было очень мало чукчей: две яранги в километре на востоке, две на острове Большой Роутан и две в десяти километрах к югу от поселка. Сообщение на собаках в этом году сильно затруднено: прошлой зимой по всей Чукотке вымерло от эпизоотии больше половины собак, так что в редкой яранге есть целый потяг (упряжка) собак. Даже в Певеке осталось только две упряжки. Поэтому сообщение из поселка поддерживается постоянно только с мысом Шелагским да изредка с устьем Чауна. А поездки вдоль побережья дальше на восток осуществлялись с большим трудом.
Например, местный судья никак не мог попасть на мыс Биллингса, за 400 километров к востоку: осенью байдару, на которой он ехал, залило водой у мыса Шелагского. Потом он пытался проехать на собаках, но не было упряжки, которую можно было бы послать так далеко. Наконец он проехал к оленеводам, чтобы, кочуя с ними, перебраться дальше на восток и через горы попасть на мыс Биллингса. Но оленеводы кочевали так медленно, что в феврале он был все еще вблизи Чаунской губы и принужден был вернуться обратно.
Из Певека в стойбища оленеводов районные работники обычно выезжают на собаках, а сами оленеводы очень неохотно приходят в Певек, потому что здесь нет хорошего корма для оленей и прибрежная тундра покрыта таким крепким, убитым ветрами снегом, что олени с трудом могут добыть из-под него мох.
Летом оленеводы почти не кочуют, и понятно, что связь районного центра с кочевыми чукчами может осуществляться только выездами районных работников в глубь тундры. Поэтому зимой мы видели в Певеке очень мало приезжих чукчей (кроме жителей соседних с нами яранг).