В некотором роде волшебник
Шрифт:
– Ага, у тебя дома тоже была "только мебель", - Мирру уже трясло.
– Надо искать тайник: наверняка у этого парня дюжина волшебных палочек припрятана в коробке из-под обуви или ручной зверопотам живет на кухне. Вообще как-то здесь простовато, а? Где парчовые занавески, где золотые унитазы, где, в конце концов, домашние тапки, сшитые юными девственницами из ушей молодого гиппопотама?
Пока она болтала, Маркус вел методичный обыск. Пум хвостиком увивалась за ним, ловя каждое движение.
– Только мебель, - повторил свой вердикт Маркус.
–
– Просто квартира? Место для поесть и поспать, да?
– Мирра стукнула кулаком по ладони.
– Зараза! А если какой-нибудь шибзданутый игрок решит разнести здесь все к едрене-фене? Или укокошить кого-то из персонала Куша? Управляющего, к примеру?
– Значит, так тому и быть, - отозвался Маркус, беря Пум за плечо и направляясь к двери.
– Пойдем отсю...
Он осекся и замер в боевой стойке. Нож в его руке ощерил лезвие. Мирра не слышала шагов, но догадалась, что Маркус заметил угрозу.
– Никаких убийств!
– шепотом заверещала Мирра.
Маркус не стал спорить. В мгновение ока спрятав нож, он сгреб в охапку Мирру и Пум и потащил их в соседнюю комнату.
Всегда продумывай пути отступления! Эту истину помнит каждый, чья работа связана со смертельным риском. Потому что люди с плохой памятью на таких должностях долго не живут. Осматривая башню и покои Нисидзимы, Маркус заметил, что, во-первых, каждый этаж опоясан парапетом, и во-вторых, окно в спальне Нисидзимы открывается очень легко, а подоконник не загроможден вещами.
Пока дверь в квартиру управляющего отворялась, Маркус успел выбраться на парапет и заставить обеих своих подельниц последовать за собой.
Почти сразу он понял, что попал в крайне затруднительное положение. Одной рукой Маркусу приходилось удерживать Пум: бесстрашная девчонка чуть ли не танцевала на узкой полосочке парапета, рискуя сверзиться вниз. Другую руку Маркуса стискивала Мирра, которая от ужаса боялась лишний раз вдохнуть. Все трое представляли собой оригинальную скульптурную композицию на высоте трех десятков метров над землей.
С огромным трудом Маркусу удалось вместе со своими спутницами переместиться правее, чтобы их головы не торчали напротив окна.
Меж тем в спальне зажегся свет. В окне замаячил силуэт Нисидзимы.
– Когда он пойдет в ванную, мы быстро выберемся и уйдем, - прошептал Маркус.
– Нас застукают!
– сквозь зубы заклокотала Мирра.
– Тогда Маркус свернет ему шею!
– жизнерадостно предложила Пум.
– Мне уже плевать, - Маркус уловил в голосе Мирры ту степень паники, после которой люди обычно совершают необдуманные поступки: например, очертя голову сигают с тридцатиметровой высоты.
– Эта долбанная стена ходит ходуном! Я сейчас упаду! Мы все сейчас упадем! Маркус, миленький, сверни ты этому зеленому ублюдку шею, и пойдем уже отсюда!
Несколько секунд Маркус сверлил Мирру взглядом, после чего пришел к выводу, что это был не рациональный приказ, а всплеск эмоций, о котором она впоследствии будет сожалеть. Почему бессмертная Мирра подвержена чисто человеческим страхам, Маркус в толк взять не мог.
Он все ещё размышлял об этом, когда заметил в спальне движение. Нисидзима вышел. Маркус бесшумно отворил окно. Висевшая у него на руке Мирра жутко мешала, поэтому пришлось изловчиться, чтобы заглянуть в комнату через её плечо.
Едва Маркус решил, что путь свободен, Нисидзима вернулся в спальню. Им очень повезло: управляющий не стал включать свет, а сразу улегся в постель.
– И что теперь?
– прошептала Мирра.
– Подождем, пока он уснет, - отозвался Маркус.
– А потом прирежем его в кровати?
– с надеждой спросила Пум.
– Нет. Просто потихоньку уйдем.
Спустя несколько бесчеловечно долгих минут Маркус вновь решился заглянуть в комнату. Судя по ровному дыханию, Нисидзима спал. Маркус приложил палец к губам и жестом велел Мирре лезть в комнату. Ответом был всполошенный взгляд и быстрое мотание головой. Маркус по привычке сдержал вздох. Придется ему лезть первым, а потом втаскивать Мирру и Пум. Затея самоубийственная. В себе Маркус был уверен, но его напарницы-дилетантки вряд ли сумеют обойтись без шума.
Готовясь забраться в комнату, Маркус уже прикидывал, как вырубить Нисидзиму поделикатнее, и вдруг спальня вновь пришла в движение.
Мирно спавший Нисидзима внезапно вздрогнул, будто его щелкнули по носу, и поднялся с видом человека, который твердо решил, что день окончен, но, погружаясь в праведный сон, вдруг вспомнил, что не покормил кота. В темноте он наощупь отыскал блестящую панельку на стене, стукнул по ней кулаком и нарочито бодрым голосом объявил:
– Внимание! Тревога! Пожар в пятом секторе! Прием!
– после чего уткнулся носом в стену и тихонько всхрапнул.
Панель мигнула и раздраженно отозвалась:
– В пятом секторе нет никакого пожа...ЧТО?!
За невидимой спиной голоса раздались приглушенно-сдавленные звуки - верный признак тщательно скрываемой суеты:
– Прием, - в голосе слились удивление, недоверие и ненависть.
– Только что произошло возгорание в пятом секторе. Ситуация под контролем. Пожар локализо...
– Вы должны тщательнее следить за безопасностью, - не дослушав, отчитал его Нисидзима, ударом кулака погасил переговорную панель, рухнул на кровать и уснул.
Мирра и Маркус, наблюдавшие эту странную сцену через приоткрытое окно, переглянулись.
– Может, он сам подстроил этот пожар - в воспитательных целях?
– высказалась Мирра.
Маркус пожал плечами.
– Что там? Ну что там?
– теребила его за рукав Пум.
– Ждем, пока Нисидзима уснет, - пояснил Маркус.
– Давайте ему колыбельную споем, что ли, - в бешенстве прошипела Мирра.
– Я больше не могу здесь стоять! Здесь высоко! Парапет раскачивается!