В объятиях заката
Шрифт:
Его челюсть напряглась, и он проговорил сквозь стиснутые зубы:
— Я же сказал тебе, что не спал ни с какой шлюхой. Если бы хотел, я бы остался здесь.
Наступило тяжелое молчание. Росс тряхнул головой, как будто одержал последнюю решительную победу.
На его лице появилось что-то похожее на чувство удовлетворения, усы чуть приподнялись от ухмылки. Эта гримаса и заставила Лидию поднять руку. Широко размахнувшись, она ударила его по щеке.
Он застыл, а на волны боли, которые теснились в его черепе, наложились новые. Он мигнул, почти потерял
— Я не шлюха, — спокойно произнесла она, тщательно выговаривая каждое слово. — И никогда такой не была. Я уже говорила тебе об этом.
На него вновь накатилась волна тошноты.
— Ты же не была замужем, когда зачла ребенка, не так ли?
— Не была. — Она тряхнула головой, чтобы избавиться от подступавших слез.
Росс снова столкнулся с мучившей его проблемой. Чей был ребенок? Что это был за человек, который дотрагивался до нее, который спал с ней? Мысль об этом была нестерпимой для него. Он должен знать. Несмотря на свое намерение не трогать ее, он поднял руки и потряс ее за плечи.
— Кто этот человек? Кто он, Лидия? Черт, отвечай мне!
— А кто ты, Росс Коулмэн?
У него все внутри замерло.
— Что ты имеешь в виду?
Она едва не замолчала под тяжестью взгляда его зеленых глаз, но все же продолжила:
— Ты живешь как обычный мужчина с женой и ребенком, ты занимаешься каждодневными делами. Но ты на самом деле не такой. У тебя глаза и инстинкты хищника, Росс Коулмэн. Ты не такой, как все, хотя и очень стараешься казаться таким. Кто ты на самом деле?
Он отпустил ее и оттолкнул от себя. Затем, не говоря ни слова, отвернулся. Дальнейший процесс одевания проходил в полном молчании.
Лидия вышла в свежесть утра и начала шевелить уголья костра, чтобы вернуть их к жизни. Она возилась с кофе, когда Росс вышел из фургона и начал бриться.
Когда он приблизился к ней несколькими минутами позже и взял чашку с кофе, она взглянула на него и тихо охнула. Зеленая кожа, впалые щеки, синяки под глазами.
Забыв весь свой гнев, Лидия тронула его за рукав.
— Извини, я тебя ударила. Я знаю, что тебе плохо. Вообще-то я не имела права сердиться. Ты волен делать все, что… Я имею в виду… это же не настоящая женитьба. — Она опустила глаза. — И… И я хочу, чтобы ты знал, что, хоть я и подняла такой шум, на самом деле я не вижу ничего страшного в том, как ты спал на мне прошлую ночь.
— Лидия…
— Миссис Лидия? — повторил ее имя Мозес. — О, доброе утро, Росс. — Он показался из-за фургона. — Уинстон попросил меня принести вам, миссис Лидия, эту книгу. Он сказал, что хотел сделать это сам вчера вечером, когда был у вас, но забыл.
Глаза Лидии быстро перебежали от Мозеса к Россу. Она увидела, как сжались его губы, а глаза стали опять холодными. Сердито он начал натягивать перчатки и пошел прочь, не глядя на нее и только пробормотав: «Привет, Мозес» посланнику, который так неудачно и не вовремя появился.
— Росс, — позвала она, но он или не слышал, или решил просто ее не замечать.
Сигарные окурки давно погасли, а кофе остыл. Воздух в офисе был спертый. Ховард Мейджорс провел рукой по набриолиненным волосам, глубоко вздохнул и расстегнул еще одну пуговицу на жилете. Он очень устал. Устал и Вэнс Джентри, но выказывал свою усталость только тем, что непрестанно ходил взад-вперед.
— Мы в тупике. — Он постучал по грязному оконному стеклу. — Где, черт возьми, они могут быть? Мейджорс вновь просмотрел бумаги на столе.
— Одному Богу известно. Никаких следов драгоценностей, несмотря на то, что у нас был платный осведомитель, занимавшийся поисками во всех магазинах. — Одна из бумаг привлекла его внимание. На первый взгляд она казалась малозначительной. — Вот отчет из Арканзаса… из Буэннтауна, куда бы черти его ни забросили. Железнодорожная станция. У нас там агент. Он видел человека, который показался ему знакомым. Агент подумал, что тот человек заметил его, и отвернулся на минуту. Когда он опять посмотрел в его сторону, того человека уже не было. Агент подождал, но он больше не появлялся.
Джентри решительно потряс головой:
— Если он собирается спустить эти драгоценности, то не оказался бы на отдаленной железнодорожной станции вроде этой. Кто купит их в таком месте? Я считаю, что он направится в большой город. Может быть, даже за границу.
Джентри становился больше помехой, чем помощником. Если пропавшую парочку можно найти, Агентство Пинкертона отыщет ее, но оно не нуждается в истеричном папаше, который постоянно мешает. Мейджорс встал и вышел из-за стола.
— Почему бы вам не отправиться на недельку домой, или на две, мистер Джентри. Если мы что-нибудь найдем…
— Нет. Я не могу вернуться без Виктории.
— Но может быть, они уже вернулись? Может быть, она уже ждет вас там?
— Я телеграфировал моему адвокату в Ноксвилле и просил его проверить это. Он съездил на ферму, но, кроме слуг, никого там не нашел. А они ни слова не слышали о ней с того дня, как Кларк с Викторией уехали, не сказав, куда направляются.
Мейджорс закурил еще одну сигару и, тщательно изучив ее горящий конец, спросил:
— Не могла ли ваша дочь взять драгоценности? Если она собралась покинуть привычную для себя обстановку, она могла забрать их в качестве подспорья в новой жизни.
— Вы не о том говорите, мистер Мейджорс. Она ни за что бы не покинула отчий дом и меня, если бы этот негодяй не склонил ее к этому. Я знаю свою дочь. Она бы этого не сделала. — Джентри сердито взглянул на детектива, сорвал с вешалки пальто и шляпу и направился к двери. — Мне кажется, что я уже потратил впустую достаточно времени.
Только он собрался открыть дверь, как кто-то распахнул ее снаружи. Вошел помощник Мейджорса.
— Прошу прощения за то, что врываюсь, мистер Мейджорс, но только что поступила эта телеграмма. Это может быть важно, и я знаю, что вы хотели бы взглянуть на нее.