В одной стране: Заговор обреченных. Три года спустя
Шрифт:
Швердова. Ничего. У меня грипп, но весь день толкался народ. Варра был и тоже наговорил всякого.
Ганна(с улыбкой). Да уж он отрежет — недорого возьмет.
Швердова. У нас с ним будет большой разговор в ЦК. Пора обуздать его.
Ганна. Это Косту-то? И не вздумайте! Мы с ним тоже частенько ссоримся — тяжелый характер, упрям. Зато кристальной души человек, прямой, работяга. И любят его и уважают… Я его откопала и, не скрою, горжусь.
Швердова. Может быть. Но все, что вы сказали мне,
Ганна. Коста Варра беспартийный, а вы член партии. Стало быть, первый спрос с вас.
Швердова(упрямо). Тем более. Я заявляю официально: работать с Варрой больше не могу. Он фермер, а не политический деятель.
Ганна. Подите-ка! А он говорит, что вы не политический деятель, а что-то непонятное. (Помолчав.) Хорошо. На заседании Политического Бюро мы постараемся выяснить до конца суть ваших разногласий.
Швердова(зло). Давно бы пора. (Помолчав.) А вот о Штрингисе… Как члену Политбюро клянусь — ложь.
Ганна(сухо). Что ж, хорошо, если так. Только прошу… (В голосе ее снова зазвенела медь.) Не обманите меня. Я не прощаю обманов. Никогда, — вы знаете меня. Надеюсь, вы не забыли истории Христины Падера? Моя рука не дрогнула, когда я написала: «Расстрелять»… А мы дружили с ней.
Швердова(тихо). Я не обману вас.
Ганна(помолчав). Этот костюм вы шили у Бренча? Очень хорошо на вас сидит.
Швердова(радуясь, что разговор принимает другой оборот). Нет, правда?
Ганна. Надо к нему наведаться.
Швердова. Вы так переменились за эти годы, Ганна. Стали знать портных и портних…
Ганна. Люди, которые добились счастья, должны быть хорошо одеты. (Улыбаясь.) По одежке встречают, по уму провожают — кажется, так говорит старая русская пословица. Руководители страны не должны быть исключением из этого правила. Больше улыбок, больше цветов, больше красивых нарядов и вещей. Социализм — не монастырь. Социализм — это все радости жизни!
Швердова. Вот это верно. Именно — все радости!
Ганна. Я говорю о радостях морально чистых.
Швердова молчит, поняв намек.
К слову сказать, вам бы пора завести семью и детей.
Швердова. Мне поздно думать об этом.
Ганна. Однако вы находите время для своих встреч со Штрингисом. Уж лучше бы он ушел от жены. Разлюбил — уходи. Любая правда лучше любой лжи. (Помолчав.) Ну, какие новости?
Швердова. Просто не придумаю.
Звонок телефона.
Да-да, у меня… Хорошо, передам. (Кладет
Ганна. Он едет на Юг. Нехорошие вести идут оттуда. Бедняга: ни дня покоя. Знаете, он до сих пор не может простить себе, что Симона Глурда утащила Вастиса из-под самого его носа. (Помолчав.) Странно он живет — одинокий, неприкаянный. Только у меня и отводит часом душу. (Задумывается.)
Швердова. Ганна!
Ганна встрепенулась.
А ведь Вента давно любит одну женщину.
Ганна(весело смеется). Куда ему! (Посмотрев на часы.) Вот так я засиделась! Нет-нет, не провожайте меня… (Снова строго.) Прошу вас, Зита, хорошенько подумайте обо всем, что вам сказано. До свидания. Макс Вента в роли влюбленного… Ну и выдумают! (Уходит.)
Швердова, прислонившись к стеклу, нагретому солнцем, смотрит в окно.
Швердова. И походка девичья, упругая, твердая, и чиста, как девушка! И я могла бы быть такой! (Вздрогнув.) Все знает! Нет, отказаться от него — выше сил! (Отходит от окна и убирает со стола посуду.)
Звонок.
Кого еще бог принес? (Уходит. Слышен ее глухой крик, тотчас оборвавшийся, и она входит в гостиную с Симоной Глурда.)
Симона(на коленях). Ради нашей молодости и дружбы!..
Швердова(с гадливостью отнимает руки, которые целует Симона). Вон, вон, убийца!
Симона. Не виновата, Зита! Не могла больше выносить!.. Эти проклятые янки, эти мерзостные швабы! По дочери, по Эмми… Только до ночи, Зита! Найду дочь, посмотрю ня нее в щелку — и вон, вон! (Рыдает.) Умоляю!
Звонок.
Симона. Они!..
Швердова(ее проняла дрожь). Туда! (Показывает на дверь кабинета и спешит выйти.)
Симона, шатаясь, уходит в кабинет. Швердова возвращается с двумя молодыми людьми в шляпах и костюмах удивительно схожего покроя.
Швердова(приветливо). Садитесь, друзья. В чем дело?