В одной стране: Заговор обреченных. Три года спустя
Шрифт:
Отец Петр. Вероятно, я получу от сэра Артура письменные гарантии, не так ли?
Лейн. За нами дело не станет, святой отец! Начинайте свой поворот к Риму — и бумага будет составлена по всей форме.
Отец Петр. Отлично, мы сговорились.
Кристич. Ты настоящий католик, друг мой! Я горжусь тобой!
Лейн. Кстати. Не можете ли вы, святой отец, помочь нам… Этот канал… Он мешает нам… Нельзя ли с помощью преданных святому престолу людей… гм… Одним словом, вы
Отец Петр. Нет, я не понимаю вас. Прощайте, сэр. До свидания, милый друг мой. (Уходит, низко опустив голову, полный раздумья.)
Молчание.
Лейн. А вдруг он отсюда… (Вздохнув.) Попы-коммунисты! Кошмар!
Кристич. Петр — не коммунист. Он просто любит власть и почет. И все это впереди у него.
Лейн. Он мой, аббат? Вы же обещали…
Кристич. Я сказал — забирайте!
Лейн нажимает кнопку микротелефона. Загорается желтый глазок.
Лейн. Гарри, где номер «1-А»? Почему его нет до сих пор?
Голос. Сэр, я не могу разыскать его.
Лейн, Может быть, он у номера «27-Б»? Позвоните к ней.
Голос. Слушаюсь. Номер «18-А» здесь, сэр.
Лейн. Прошу.
Кристич. У вас все люди под номерами, сэр?
Лейн. Те, которые уже наши, идут под литерой «А». Те, которые сотрудничают, но еще, гм, не оформлены…
Кристич. То-есть не получают долларов?
Лейн. Да, эти идут под литерой «Б».
Входит мрачная Симона Глурда.
Лейн. Салют! Поглядите, аббат, что делается с людьми после возвращения в любимое отечество… Наша уважаемая мадам расцвела на родной земле!
Симона(грубо). Ладно, смейтесь. Кейфуете?
Лейн. Уик-энд, мадам, уик-энд. Прошу разделить со мной мой кейф. Но на вас нет лица! В чем дело?
Симона(у нее повадки голодной волчицы). Сэр, мне и моим людям перед отъездом из американской зоны обещали приличные условия.
Лейн(с издевкой). Ах, простите, я и забыл заказать вам номер-люкс в самой роскошной гостинице столицы. (Нагло.) Поговорите у меня! Кажется, вы хотите получить назад свою таверну и поместья? Не думаете ли вы, что мы принесем все это на золотом блюде? Да, я кейфую, а
Симона. Сигарету, сэр. Спасибо. (Глубоко затягивается.) Что прикажете, сэр?
Лейн. Люблю мужской разговор. Но, мадам, я не занимаюсь мелочами. Я пригласил вас сюда, чтобы познакомить вас с вашим шефом. Аббат, мадам — номер «18-А». Она и все, кто с ней, — ваши люди. Заставьте их хорошенько поработать. Они обленились!
Симона. Я ищу кадры, сэр. Линия на зажим богатых фермеров — неисчерпаемый источник для нас.
Лейн(подхватывая). О, хорошая идея! Слушайте, мадам, а если потуже завернуть гайку? Я говорю о нажиме на кулаков. Если, скажем, правительство даст понять, что пришла пора готовиться к ликвидации этого класса?
Симона. Мы обеспечим десяток восстаний.
Лейн. Эт-то надо об думать.
Симона. Сэр, я с радостью буду работать под руководством аббата. (Короткий поклон Кристину.) Но я полагаю, что и у него нет оружия.
Лейн. Вы молодчина! Укажите пункты приема оружия — нам этого добра не занимать. И не хныкать!
Симона. Побывали бы в моей шкуре. Меня чуть не сцапали в таверне, за мной гоняются люди Венты, мне пришлось выпрыгнуть в окно из квартиры этой канальи Швердовой. У меня все тело в синяках.
Кристич. Поставьте примочки. А вообще, должен заметить, мадам, вы лодырничаете. Сегодня двадцать третье июня. Что вы сделали за этот месяц?
Симона. Мы убили коммуниста Янека Свидло. Мы сожгли скотные дворы в кооперативе Мины Варра. Сегодня мой человек сжег ферму Косты Варра.
Кристич. Знаю я этого человека. Он такой же ваш, как и мой.
Симона(не сдаваясь). Нет, он мой, вы связались с ним позже и через меня. Он обещал взорвать силосную башню…
Кристич. А, пустое!
Лейн(рассудительно). Позвольте не согласиться с вами, аббат. Поверьте практику, дело не в ничтожности объекта. К сожалению, более крупные объекты… Например, плотина на канале…
Кристич(мечтательно). Взорвать бы ее накануне открытия! Подарочек к их национальному празднику!
Лейн(вздохнув). Да, это был бы славный бизнес!
Кристич. К сожалению, сэр, охраняется, как казначейство…
Лейн. Ничего, и там есть наши друзья. Но суть не в том, чтобы заниматься только крупными объектами. Суть в том, чтобы они каждую минуту чувствовали, мадам, что вы существуете и работаете. Они строят — мы разрушаем, не важно что. Это необходимо для поддержания духа в наших друзьях.