В огне аргентинского танго
Шрифт:
Он прикинул по времени, где они уже могут ехать при самом медленном ходе, решил, что до трассы уж наверняка добрались, и позвонил Кириллу. Сотовая связь здесь числилась, но хреновастенькая, считай, что никакая, правда жители села мобильниками пользовались, иногда для такого дела на чердаки забираясь, а Протасов всякими непростыми путями добыл и имел в своем личном распоряжении спутниковый телефон последней модели.
Обалдевший от звонка Кирилл уверил его, что они в полном порядке и уже в гостинице, Глеб подумал мимолетно, может, попросить дать трубку Лизе, захотелось вдруг услышать ее голос, но тут же отказался от этой глупости: с чего бы это вдруг, наслушался уже на сегодня ее голоса да и что он ей скажет? Попрощался и нажал отбой.
Он
Глеб Протасов родился и вырос в Москве. Еще в садике у него обнаружилась тяга и дарование ко всякого рода устройствам и механизмам. Все взрослые знали – дай этому ребенку новую механическую игрушку, и два часа полной тишины и спокойствия тебе обеспечено! Будет пыхтеть, развинчивать, раскурочивать, рассматривать, все детальки разложит вокруг себя на полу в одном ему известном порядке. А потом примется собирать назад. Отец специально для такого занятия подарил сынку детский наборчик инструментов, мама, правда, волновалась, что травмирует себя ребенок, но, понаблюдав за его действиями, успокоилась.
В школе Глебу было почти скучно – точные науки, которыми он так увлекался, и физкультура давались ему слишком легко и просто, а гуманитарные с трудом и пробуксовкой. Попробовал он кружки всяческие моделирования и техники, понравилось, но все равно чего-то не хватало, хотелось больше и интереснее, пока не попал он по рекомендации одного из преподавателей на курсы механики при политехническом институте. И понял Глеб, что это его стихия, как вода для рыбы!
Уже с первого курса института он постоянно подрабатывал – там схемку собрать кому-нибудь, починить что, там механизм какой перебрать, и зарабатывал, надо сказать, вполне приличные деньги. А уж на втором курсе устроился в одном автосервисе старые импортные тачки реанимировать, так вообще стал, считай, богачом. Времена-то какие? Правильно, девяностые! Хозяин его на руках готов был носить, пылинки сдувать и исполнять любые его желания, – например, что работать он будет только по вечерам после учебы.
Так что с семнадцати лет Глеб Протасов мог не только сводить любую девушку в любой ресторан или клуб и заплатить за ее капризы и имел свой кусок хлеба с маслом и черной икрой, но и родителям, и бабушке с тогда еще живым дедом помогал весьма ощутимо. И считался в семье самостоятельным человеком, снискав настоящее уважение родных.
Он окончил институт, Плешку, по специальности инженер-механик, а через год окончил учебу по второму высшему образованию, стал еще и инженером-электриком.
И на этом его вольная жизнь закончилась. Ну, почти закончилась. Он мог устроиться работать куда угодно: в любой самый крутой автосервис с баснословной зарплатой, на любое производство, причем сразу в качестве ведущего инженера. Настолько его специальность, а главным образом, его уникальные способности и инженерный талант и постоянная готовность осваивать что-то новое и учиться были в катастрофическом дефиците и имели высочайшую востребованность. Но Родина в лице его родного дядьки сказала: мне тоже такое добро надо!
Мамин родной брат Иван Константинович Мишин занимал не последнее кресло в Министерстве промышленности и торговли. И сразу, как только Глеб получил диплом о втором высшем образовании, вызвал его к себе на разговор.
– Я понимаю, ты вольный казак, привык за эти годы быть самому себе хозяином и диктовать свои условия работодателям, и к достойному заработку привык, всегда при деньгах. И, разумеется, цену себе знаешь, – начал разговор дядька, принимая племянника в своем министерском кабинете. – Но, распыляясь по мелким кустарям и небольшим производствам, можно и от науки отстать, и квалификацию потерять. Институт это что, это четверть дела, а вот
– В каком смысле? – усмехнулся Протасов такому наезду. – На завод, в город Челябинск или еще куда?
– На завод всегда успеешь, – отмахнулся Иван Константинович. – Я ж понимаю, ты молодой, тебе интерес особый нужен. Вот и собираюсь послать тебя в Аргентину.
– Куда? – необычайно подивился такому неожиданному повороту разговора племянничек.
– Что, заинтриговал? – хохотнул дядька родной. – То-то же. Но и я при своем интересе. Точнее, министерство наше свои интересы соблюдет. Ты про Аргентину что-то знаешь?
– Нет, кроме того, что это Южная Америка, – честно признался Глеб.
– Понятно. В прошлом году у них случился ужасный дефолт, беспорядки с мародерством, бедлам, одним словом. Но суть этого бардака в том, что у них практически рухнула экономика. А мы туда много чего интересного поставляли, и поставляем, и будем поставлять, да с платежеспособностью у них сейчас, сам понимаешь. Так вот, «Энергомашэкспорт» продал им и помог в установке нескольких ГЭС, на одной из них какие-то неполадки в оборудовании. По контракту «Машэкспорт» обязан своего специалиста направить, но заплатить гонорар, который указан в том же контракте, аргентинцы не хотят, жалуются на дефолт и просят уменьшить сумму. А у нас тут требуется проверка еще на одном небольшом предприятии нашего электротехнического оборудования. Смекаешь? У тебя второе образование инженер-электрик, испанский ты знаешь, и вместо двух командировочных мы можем послать тебя одного. К тому же тебе, как молодому специалисту, и оплата меньше. Все по-честному. Но не обидим, не переживай. И аргентинцам выгодно и нам, и ты страну посмотришь и заработаешь неплохо. Ну как, согласен?
– Да какой разговор, дядь Вань, конечно! – согласился тут же Протасов.
Домой он вернулся уже зачисленным в штат министерства специалистом и с направлением в командировку на руках, оставалось уладить лишь некоторые формальности.
– Ах, Аргентина! – мечтательно воскликнула бабушка, когда он рассказал семье, куда и зачем уезжает. – Вино, танго, мужественные гаучо…
– Ба, в твоем возрасте это несколько опасная мечтательность, – усмехнулся Глеб.
– Я говорю про их знаменитые национальные фетиши, – рассмеялась бабушка и посоветовала: – Ты бы поинтересовался страной, ее историей, известными национальными традициями. В библиотеку сходил или хотя бы в этом вашем Интернете посмотрел.
– Не-а, не буду, – покрутил отрицательно головой внучок. – Подумал и решил, что мне интересней вот так, ничего не зная, все посмотреть и разузнать на месте из первых, как говорится, мозолистых рук, а лучше девичьих.
– Ну, смотри, – усмехнулась бабуля и предупредила: – Но помни, что можно попасть в неловкую ситуацию от незнания традиций и правил другой страны.
– Я рискну! – улыбнулся и поцеловал бабулю в щечку Глеб.
Бабушку свою, Антонину Степановну, он обожал.
Они были друзья и великие заговорщики, и у них имелся свой интересный мир на двоих, с тайнами и играми, который создавала-колдовала его необыкновенная бабуля.
Когда Глебка был маленьким, они жили все вместе – бабушка с дедом и его родители. Дед преподавал в вузе, родители очень много работали, учились, по очереди защищали свои кандидатские, и ребенок практически полностью оказался на попечении бабушки, которая, чтобы помочь сыну с невесткой, ради внука ушла с любимой работы и вела весь дом.
Когда бабушка была еще не Антониной Степановной, а маленькой девочкой Тоней, с ними по соседству поселилась семья испанских беженцев, из числа тех, которым правительство Советского Союза помогло бежать от пришедшего к власти Франко. И была в этой семье ровесница Тонечки, девочка с необыкновенным именем Лусия. Дворовые ребятишки, патриотические и сочувствующие испанским антифашистам, борющимся против диктатора, взяли под свою опеку и заботу девочку Лусию и ее старшего брата Гарсию.