В огне аргентинского танго
Шрифт:
И, приобняв обеих барышень за талии, принялся подталкивать их вперед, к лестнице:
– Правда, девочки, накроете нам стол?
– Накроем, если хозяин разрешит, – назидательно напомнила Маня, подчеркивая каждое слово.
– Ладно, раз уж приехали, – дал разрешение на все Протасов.
Он спустился по лестнице, прошел мимо стоявших гостей и направился в сторону гаражей, Кирилл присоединился к нему и пристроился рядом, что-то рассказывая мрачному хозяину и энергично жестикулируя.
– Это что, типа приглашение? Такое вот кипучее дружелюбие? – слегка обалдев, спросила Лиза, глядя
– Скорее объявление, что он готов нас потерпеть, – вздохнула Маня, перекинула тяжелую сумку из одной руки в другую, взяла Лизу под локоток и потянула за собой. – Это еще лучший случай. Один раз нам пришлось в селе на постой проситься, когда мы всей компанией завалились, разумеется, без предупреждения, а однажды он нам с Кириллом даже ворота не открыл.
– И что, вы так и уехали? – потрясенно уточнила Лиза.
– Ну, не совсем, – улыбнулась Маня, открывая входную дверь. – Кирюха залез через забор и открыл сам. Протасов вышел на крыльцо, сказал, чтобы мы убирались, и в дом нас не пустил. Ну, мы в бане устроились, Колю с Верой позвали, стол накрыли. Ничего, к вечеру он отошел и присоединился к компании.
– Манечка, вы хоть понимаете, что это ненормально? – встревоженно спросила Лиза.
– Понимаем, – посмотрела ей в глаза твердым, колючим взглядом невестка. – Поэтому и ездим. И мы, и все его друзья ездят вот так, нахрапом. И ты, Лиза, не берись ни о чем сразу судить, присмотрись к нему, хорошо?
– Ладно, – кивнула Лизавета и переключилась на дом: – А ничего так себе хоромы! Сильно впечатляет и как минимум интригует!
– Да, – улыбнулась Маня, обводя взглядом прихожую, выдержанную в стиле средневекового замка. – Это от прежних хозяев ему досталось. Но мы сейчас ничего рассматривать не будем, пошли скорее в кухню, стол накроем. Во-первых, есть ужасно хочется, а во-вторых, мужики скоро вернутся.
Кухня средневековый стиль оформления поддерживала и продолжала: массивный камин с устройством для вертела внутри, темные, тяжелые потолочные балки, каменный «остров», над которым висели огромные, видимо, тяжелые, медные сковороды и кастрюли, большие черпаки и половники, столешница вдоль одной стены из камня, и стена над ней отделана камнем, огромный котел в углу – как часть интерьера, и много иных деталей, которые Лиза рассмотреть не успела, поторапливаемая невесткой.
– Это что, все настоящее? – как девочка, попавшая в сказку, зачарованно спросила она.
– Настоящее. Можешь не сомневаться, – усмехнулась Маша. – Я тоже так отреагировала, когда увидела в первый раз. Правда, здорово?
– Да прямо средневековый замок Европы! – восхитилась Лиза.
– Точно, – Маня выкладывала продукты из сумок на массивный деревянный стол. – Это все от прежних хозяев осталось, они специально все так декорировали. Думали туристов привлекать, что-то типа отеля сделать, устраивать конные турниры средневековые, бывший хозяин этим очень увлекался. Тут все подлинное, насколько мне известно, этот стол им вообще из Англии везли целых три месяца. А все светильники уже здесь ковали, в селе раньше хорошая кузница была.
– Это ты от Протасова узнала? – уточнила Лиза.
– Да нет, он мало говорит, – вздохнула Маня. – Это Коля с Верой рассказали. Они у прежних хозяев работали с самого начала, как те здесь поселились, ну а теперь вот у Протасова. Но этот домик с такими сюрпризами, ты и представить не можешь, – загадочно улыбнулась она. – Это уже Протасов наворотил за полтора года, всякие устройства и механизмы, вообще нечто. Этот дом полностью автономен и экологичен. Ну, я в этом не разбираюсь, может, тебе сам Глеб и расскажет.
– А Ольга сюда приезжает? – спросила почему-то осторожно Лиза.
– Нет, – сразу помрачнела Маня. – Они развелись и разорвали всяческие отношения, – вздохнула и руководящим тоном приказала: – Давай, Лиза, стол накрывать, ничего я тебе больше не расскажу, сама все увидишь и поймешь. А если чего не поймешь, у Протасова спросишь, может, тебе он и ответит.
Угощение получилось хоть и не банкетное, но на славу. И еще какую славу! Кирилл с Маняшей расстарались, привезли с собой и большой пирог, и несколько салатов, которые заправили сейчас, прямо перед подачей, и заливную рыбу в большом плоском лотке, овощи разные и замороженные пельмени ручной лепки. Лиза только руками разводила и крутила от удивления головой, поражаясь такой серьезной подготовке.
– Ни фига вы, ребята, в гости собрались! И, главное, мне ни слова! – возмутилась она. – Ну, Маня, ты интриганка!
Пришли и Вера с Колей, которых настойчиво зазвал на застолье Кирилл, они, правда отнекивались, смущались, и Маня шепнула Лизе на ухо:
– Это они тебя стесняются, ты человек незнакомый, мало ли в каких отношениях с хозяином и мало ли что подумаешь, а наемным рабочим за хозяйский стол не положено, ну, так считается.
– А Протасов их за свой стол приглашает?
– Иногда, – не стала ничего объяснять Маня.
Глеб пришел в кухню и присоединился к компании последним. Кирилл вел беседу, не меняя выбранного тона некой бравурной жизнерадостности, игнорируя явную нелюдимость хозяина. Маня мужа поддерживала, помогая втягивать в общий разговор и работников, и Лизу, что-то там про возможный урожай, посев, про Олимпиаду и текущие политические события.
Словом, беседа велась довольно оживленная, Коля с Верой оказались людьми общительными, к тому же образованными, и после первых двух рюмочек под заливное и салаты уже активно принимали участие в разговоре. Усилиями четы Потаповых создавалось впечатление вполне дружеского и радостного застолья, если не брать в расчет того, что хозяин практически не принимал участия в разговоре, мало ел и совсем не пил. Да и Лиза постоянно теряла суть и течение общей беседы и обсуждения, незаметно, но внимательно рассматривая Протасова.
Он действительно изменился. Но она никак не ожидала, что настолько! Та чернота, которая отпечаталась на его лице, когда она его видела в день похорон, словно опустилась в душу и теперь разъедала ее изнутри. Он выглядел намного старше своих тридцати пяти: глубокие морщины у губ и между бровей, нос заострился, и стала гораздо более заметной горбинка, две седых пряди появились в волосах, одна на короткой челке справа, вторая слева за виском. На всем его облике лежала печать тяжелейшего горя и жесткой отгороженности от мира и от людей.