В огне желания
Шрифт:
В дверь постучали, негромко и вежливо. Это вывело Присциллу из дремоты.
– Мисс Уиллз, это стюард, – раздался уже знакомый голос. – Я принес вам ужин, сегодня очень вкусный.
К горлу сразу подступила тошнота. Присцилла судорожно сглотнула.
– Я еще не голодна, – проговорила она, стараясь не застонать. – Спасибо за заботу.
– С вами все в порядке, мисс Уиллз? Может, вы неважно себя чувствуете? – В тоне стюарда прозвучала тревога.
– Все хорошо… просто отлично, – собрав все силы, солгала она. – Позже я спущусь
Присцилла повторяла это каждый вечер вот уже три дня и стюарду, и Траску, если тот заходил, что случалось не часто. Должно быть, он-то ей верил, поскольку каждый раз выказывал облегчение и быстро оставлял девушку в покое.
На самом же деле она не покидала каюту, в последнее время у нее уже не было на это сил. Присцилла лежала на койке, вставая лишь для того, чтобы опорожнить желудок, в котором давно уже не было ничего, кроме желчи. Возможно, она и пожевала бы какую-нибудь корочку, если бы в комнате не застоялся этот отвратительный запах. Нельзя допустить, чтобы стюард вошел сюда. Как только появятся силы, она вынесет горшок и проветрит каюту, а пока…
Рокот корабельного двигателя убаюкивал. Присцилла попыталась принять более удобную позу и едва не смахнула с койки томик стихов Роберта Бернса, так и не прочитанный. Она нащупала томик и открыла его, но рука так сильно дрожала, что небольшая книга в кожаном переплете упала-таки на пол. В запертой каюте было ужасающе душно, а запах от ночного горшка усиливал тошноту.
До Корпус-Кристи еще два дня… или три? Присцилла потеряла счет времени в этом аду. Но не может же это продолжаться всю дорогу! Когда-нибудь шторм прекратится, она поднимется и приберет в каюте раньше, чем кто-нибудь заподозрит, что ей пришлось пережить. Тошнота, рвота – до этого леди не должна опускаться.
И пусть она останется настоящей леди в глазах своего проводника. Одна мысль о том, что Брендон Траск увидит ее в настолько жалком виде: мокрую от пота, бледную, едва держащуюся на ногах – вызвала новый приступ головокружения.
Нет, только не это!
Присцилла могла бы задуматься о том, почему мнение этого человека так важно для нее, но была слишком измучена.
– Прошу прощения, сэр, – обратился стюард к Брендону, – не вы ли сопровождаете молодую леди?
– Допустим, а в чем дело?
Брендон сидел на бухте каната в углу верхней палубы, опираясь спиной на надстройку, подняв ноги на перила и положив их одну на другую. В этой удобной позе он рассеянно смотрел на луну до появления стюарда.
– Сэр, молодая леди очень меня беспокоит. Видите ли, по вашему распоряжению я каждый вечер ношу ей ужин…
Только тут Брендон обратил внимание на поднос, прикрытый чистой салфеткой. Стюард, худощавый брюнет лет тридцати, с тонкими, как ниточка, усиками, держал его в руках.
– И что же?
– Каждый раз она отвечает одно и то же: что позже спустится в салон и поужинает с другими пассажирами. Леди даже не открывает, разговаривает со мной через дверь.
– Значит, она ужинает в салоне, – нетерпеливо предположил Брендон, чувствуя себя неловко, так как совершенно пренебрегал Присциллой все это время.
– Но никто из пассажиров не видел ее в салоне. Сначала я решил, что леди ест позже, что-нибудь легкое, однако, по словам кока, он не получал отдельных заказов. Сэр, мне кажется… – стюард наклонился и понизил голос, – что леди ничего не ест вот уже три дня.
– Что?! – Брендон вскочил. – Нет, этого не может быть. Какая нелепость!
Однако он припомнил, что и сам слышал изо дня в день те же слова, что и стюард.
– Сэр, все дело в том, что мы попали в шторм. У леди, возможно, хрупкое здоровье, а если она еще и подвержена морской болезни…
– Дьявольщина! Проклятие!
Уже в следующую секунду Брендон понял, что стюард совершенно прав. Присцилла Мэй Уиллз, в высшей степени благопристойная леди, не могла допустить, чтобы ее видели жалкой и больной. Не слушая больше стюарда, он бросился к лестнице, ведущей к пассажирским каютам.
Оказавшись перед каютой Присциллы, Брендон заколотил в дверь что было сил. Подоспевший стюард обеспокоено топтался в сторонке.
– Мисс Уиллз, это Траск! Откройте немедленно!
– Но я… я не одета… – послышался слабый ответ. – Прошу вас, поговорим позже.
– Нет, мы поговорим немедленно! Откройте, черт возьми!
– Повторяю, я не одета. Неужели вы не…
– Присцилла! Открой эту чертову дверь! Открой, иначе, клянусь, я ее вышибу!
Изнутри донесся полный ужаса возглас. После короткой паузы Присцилла взмолилась:
– Мистер Траск, дайте мне немного времени. Через полчаса я поднимусь на палубу… обещаю.
– Даю вам три минуты, и ни секундой больше, мисс Уиллз. – На миг ярость Брендона сменилась вежливостью. – Как только они истекут, я войду.
– Нет! – пронзительно вскрикнула она, после чего послышались какие-то приглушенные звуки и новые мольбы. – Вы не посмеете войти. Это моя каюта, и я запрещаю вам переступать порог.
– Ваше время истекло, мисс Уиллз. – Окончательно выйдя из себя, Брендон витиевато выругался.
Примерившись плечом, он обрушился на дверь всем своим весом, еще и еще раз, пока замок не подался и дверь не распахнулась, с треском ударившись о стену. Изнутри волной ударил запах – тошнотворный, кислый и ужасающе насыщенный, – запах морской болезни. В каюте не было, казалось, и глотка воздуха.
На стене теплилась, мигая, масляная плошка. В ее тусклом свете он едва различил Присциллу, распростертую на узкой корабельной койке. Глаза ее казались неестественно огромными на изможденном и пепельно-бледном лице. Спутанные волосы свешивались на пол. Ночная сорочка, мокрая от пота, прилипла к телу. Потрясенный, Брендон заметил, однако, что вздымающиеся от учащенного дыхания груди далеко не такие маленькие, как он полагал.