В огонь и в воду
Шрифт:
— Орфано! — вскрикнула она. — Вы!
— Да, тот самый Орфано, который любил вас так сильно и думал уже, что у него в сердце ничего не осталось, кроме пепла! Я и не надеялся когда-нибудь встретить вас после того памятного дня, когда вы оттолкнули мою любовь. Я нахожу вас… вы плачете, и я чувствую снова, что вся кровь в моих жилах по-прежнему принадлежит нам!
— Да, давно это было!.. Сколько лет прошло? Не знаю уже; но если я заставила вас страдать, то за вас хорошо отомстили, поверьте мне! — И, склонив голову, хриплым голосом, с побелевшими губами, как будто говоря сама с собой, она продолжала: —
Она прислонилась к дереву и помолчала с минуту.
— Не нужно ли отомстить за вас, поразить, наказать? Скажите одно слово, я готов! — прошептал Орфано.
Принцесса взглянула на него, как бы пробуждаясь от сна; потом, сделав над собой усилие, произнесла:
— Что вы здесь делаете?.. Что привело вас сюда?.. Какими судьбами вы очутились в Париже?.. Что вас выгнало из Италии?.. Откуда вы пришли? Куда идете?
Горькая усмешка искривила губы Орфано.
— Спросите лучше у этого увядшего листа, который я попираю ногой, какой ветер сорвал его с дерева. Спросите у него, куда он полетит. Причина моего несчастья носит имя… Леоноры. Я бежал от ее гнева, бежал от ее презрения… и с того дня блуждаю по свету; сегодня ведет меня ненависть, завтра толкает вперед бешеное желание убить кого-нибудь или самому быть убитым… Какая разница, кем бы я мог быть?.. вы не захотели любить меня!
— И теперь Орфано де Монте-Россо, владевший дворцами и замками, стал искателем приключений?
— И целый сонм дьявольских страстей воет вслед за ним! Маркиз стал разбойником. — Его взор отуманился. — Ах! Если бы вы захотели, однако же! Если бы жалость тронула ваше сердце, какого человека вы сделали бы из меня!..
— Но могла ли я, скажите сами, принять руку, запятнанную злодеянием?.. Ах! Мое сердце возмутилось при мысли о том, какое имя вы мне предлагаете… Сумели ли вы сохранить его, скажите?
— Оставим это, — ответил итальянец, топнув ногой. — Прошлое умерло!.. Я отдался душой и телом приключениям… Когда у меня нет своих, я охотно берусь за чужие.
— Что-то подобное и привело вас сюда? Что именно?
— Тьфу! Просто безделица!.. Какая-то женщина противится своему обожателю; ну вот я и взялся ее похитить, чтобы избавить от скучных размышлений…
— Орфиза де Монлюсон, может быть?
— Да, именно так ее мне и назвали… Блондинка, которая казалась бы хороша, если бы вас не было рядом с нею… Легкое насилие поможет ее счастью… и все кончится свадьбой… Может статься, сказали мне, что кавалер, взирающий на нее нежными очами, бросится наперекор нашим планам… Мне поручено не щадить его, и на меня не рассердятся, если удар шпаги свалит его наземь.
— А вы знаете этого кавалера?
— Видел его сейчас… Судя по его взгляду, он далеко пойдет, если только ему дадут время… его зовут, кажется, граф де Шаржполь.
Принцесса едва удержала крик, готовый вырваться у нее из груди, и сказала:
— Если бы я положила свою руку на вашу, Орфано, и попросила маркиза де Монте-Россо оказать мне услугу; если бы я попросила его в память любви, которую он питал к Леоноре в то время, когда виделся с ней в садах отца ее, во Флоренции, — скажите, оказал бы он ей эту услугу?
— И вы правда положите вашу обожаемую ручку вот на эту?
— Можете взять ее, если поклянетесь сделать то, о чем я попрошу.
— Клянусь!
Тонкая белая ручка принцессы опустилась в грубую руку авантюриста. Он медленно поднес ее к губам и прошептал:
— О! Моя молодость!
— Вы заслуживали лучшей участи, Орфано; но ничто не может исправить содеянного!.. По крайней мере, я унесу об этой встрече, которая будет, вероятно, последней для нас, хорошее воспоминание…
— Говорите, что я должен сделать?
— Я не знаю, какими средствами и с какими сообщниками вы хотите осуществить свой преступный замысел… но я не хочу, чтобы он исполнился!.. Я хочу, чтобы Орфиза де Монлюсон, у которой я живу, осталась свободной… Вы не притронетесь к ней и уйдете отсюда немедленно…
— Такая преданность у женщины к другой женщине! — вскричал Орфано. — А сейчас вы плакали, говорили о ревности! Нет, не за нее вы боитесь!.. Постойте! Не замешан ли тут мужчина?.. Мужчина этот не был ли между вами на сцене?.. Не граф ли де Шаржполь это, и не сказал ли я вам, что, быть может, в пылу схватки удар шпаги поразит его насмерть?.. Так это за него вы так боитесь?
— Ну да! Я не хочу, чтобы он умер!
— Вы не хотите!.. А почему?
— Я люблю его!
— Гром и молния!..
Орфано оттолкнул руку принцессы; гнев отразился на его лице, но в одно мгновение он овладел собой и сказал Леоноре:
— Я дал вам слово и сдержу его… Сегодня ни один волос не упадет с его головы; сегодня Орфиза де Монлюсон останется свободной, а он останется жив… но завтра принадлежит мне, и как ни велик Париж, а я сумею отыскать графа де Шаржполя.
— Один на одного, значит?
— Капитану де Арпальеру не нужна помощь, чтобы отомстить за обиду, нанесенную маркизу де Монте-Россо!.. Оставайтесь с Богом, Леонора!.. А я иду назад, к черту.
И он поспешно удалился, закутавшись в широкий плащ. Выходя из аллеи, где осталась принцесса, он встретил Лудеака.
— Я повсюду ищу вас! — воскликнул тот, заметив капитана. — Видите, вон там граф де Шиври гуляет с Орфизой де Монлюсон. Сад почти пуст; ваши люди бродят под деревьями. Самая благоприятная минута! Смотрите, вот и граф де Шаржполь там, как бы нарочно для того, чтобы его можно было задеть мимоходом. Долго ли хватить кинжалом?.. Ну же, на охоту!
Но капитан покачал головой:
— Не рассчитывайте больше на меня. Сегодня утром я был ваш, сегодня вечером я ничей; завтра — посмотрим.
Раздраженный Лудеак открыл было рот, чтобы возразить, но Орфано прервал его:
— Знаю, что вы собираетесь мне сказать: получил деньги, так и дело кончено. Я не расположен объясняться. А деньги — вот они!.. Не хочу ничего отвечать, потому что не хочу ничего делать.
Капитан вынул из кармана толстый кошелек, бросил его в ноги Лудеаку, поднес к губам висевший на шее серебряный свисток и свистнул трижды особым образом. Вдоль деревьев скользнули тени и проворно исчезли среди веселых огней иллюминации вслед за капитаном, который пошел не оглядываясь прямо к калитке сада.