В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии
Шрифт:
Приехали мы с очередной партией раненых во вторую больницу. Там работа кипела. Все медики были в тот день на дежурстве. Встретили там отца Юры. Он, как всегда, на своем посту — спасает людей. Принимал в приемном покое привезенных нами раненых, давал распоряжения, кого куда везти. Поговорили мы с ним пару минут, и он убежал дальше. Через какое-то время подошел ко мне с просьбой подойти к раненому командиру. Захожу в травмпункт и вижу того человека, которого вывезли на «Урале». Он попросил сохранить его документы и «Стечкина». Поскольку Юрий Юрьевич-старший меня знал, то и пригласил к этому раненому. Я забрала все, что он просил, и его увезли на операцию. Юрий Юрьевич его и оперировал. Через пару недель этот командир перевелся к нам в госпиталь и там я ему отдала его документы и «Стечкина». А до того, с его разрешения, носила его с собой в кобуре.
Тяжелый это был день, очень тяжелый. Не физически, в состоянии стресса усталости не чувствуешь. Очень тяжело было морально. Особенно, когда возле больницы увидели ребят, служивших вместе с погибшим
Через пару дней, когда Михайловка с Озеряновкой были полностью взяты под наш контроль, мы поехали туда выбирать место под временный медпункт. Хоть вражеский опорный пункт был уничтожен, но стоявшие там наши ребята могли быть атакованы с другого места в любой момент и поэтому необходимо было обеспечить своевременную помощь. С помощью бойцов этого подразделения подобрали домик, находящийся в удобном месте и с меньшими шансами пострадать при обстреле, и организовали там временный медпункт. Дров и угля для печки было достаточно. Освещение с помощью фонарей и ламп, которые заряжались от аккумулятора. Дежурили там по очереди и врачи, и фельдшеры, и медсестры. Некоторые боялись, но сумели преодолеть свой страх. И это очень хорошо. Нельзя бояться постоянно, так притупляется чувство опасности и тогда, когда действительно наступит критический момент, человек не сможет адекватно среагировать. Тем более что медпункт охраняли наши бойцы и в телефонном режиме связаться можно было в любое время. А наш Красненький на мотолыжке туда долетал за 20 минут. Яркий пример того, как человек усилием воли может перебороть свой страх, стал случай с нашим фельдшером. И когда ему пришлось в один из дней дежурить на этом импровизированном медпункте, он страшно боялся, это заметили даже местные жители. На следующий день, когда мы с Юрием приехали менять там медработников, к нам подошли люди и сказали, как они успокаивали медика. Но после этого раза человек совершенно изменился. Ездил на все последующие дежурства здесь и потом в Углегорск. И честно служит до сих пор. Такие люди не могут не вызывать уважения.
В один из первых дней после того, как поселки перешли под наш контроль и опорный пункт был уничтожен, мы поехали туда, на бывшую позицию укров. С этого места они обстреливали южные районы Горловки. Сняли там видео и много фотографий. Когда ехали обратно, встретили семью местных жителей, которые возвращались в свой дом. Там были родители с тремя детками и даже с маленькой собачкой. Взяли у них импровизированное интервью. Дальше увидели возле одного из пострадавших домов огромную воронку. Её тоже зафиксировали на видео. Эти съёмки отослали нашему другу Дмитрию Бабичу, и на следующий день в Интернете уже был ролик об освобожденных поселках под Горловкой.
Несмотря на видимые успехи в отодвигании линии фронта от Горловки, обстрелы не прекращались, и мы ежедневно выезжали в разные районы города для оказания помощи. Часто к нам приезжали журналисты российских каналов с просьбой проводить на места самых сильных разрушений. Так я познакомилась с людьми, которых раньше видела только на экране и предположить не могла, что увижусь с ними лично. Среди них был Дмитрий Стешин, Евгений Поддубный и Грем Филипс. Наш умничка Гриша.
Тридцать первого января от обстрела пострадал собор в центре Горловки. Юре позвонили, и я с нашей машиной поехала туда. По дороге позвонила Дмитрию Стешину и сообщила о случившемся. Приехала я туда. Поскольку раненых и пострадавших не было, просто снимала репортаж на камеру телефона. Пока ехала обратно, сбросила в «Ютуб». Каково же было мое удивление, когда поднимаясь на второй этаж у нас в госпитале, я услышала свой голос из телевизора (видео 5)! Оказалось, местный новостной канал уже выложил мой ролик про обстрел и пожар в храме. Только вот самые «ядрёные» словечки вырезали. Слава богу, сам красавец-собор не пострадал. Попали в трапезную.
Еще не раз я буду снимать на видео самые значимые моменты и места, где нам пришлось побывать. Считаю, что информационная война не менее важна, чем с помощью оружия. Особенно для людей, проживающих на Украине. Пусть видят правду. Пусть смотрят, думают и делают выводы. Сыновья и мужья украинских женщин идут убивать на Донбасс и погибают здесь. За что? Ради чьих интересов? Если бы люди на той территории Украины почаще задавали себе эти вопросы, то, возможно и ситуация бы изменилась. Нельзя же всю жизнь быть молчаливым безмозглым стадом.
Нельзя молча идти на убой непонятно за что. Не воюет на Донбассе Российская армия! Нет её там, к сожалению. В противном случае все бы закончилось уже давно и с меньшими жертвами. Еще прошлым летом, когда война только разгоралась, но не достигла такого размаха и жестокости, бывали случаи, когда украинские офицеры выходили на контакт с нашими. Ведь все они родились и выросли в стране Советский Союз. Учились в тех же военных училищах и знали друг друга еще по той, мирной жизни. Подходили украинские военные к нашим блокпостам и говорили: «Когда же войдут русские войска? Мы сдадимся без боя. Только бы поскорее». Все ведь понимали, что гибнут ни в чем не повинные люди с обеих сторон. И если бы на тот момент действительно Верховный отдал приказ, то эта война закончилась бы гораздо раньше. Но это так, мысли вслух. Просто не очень приятно читать в прессе высказывания некоторых «аналитиков» и «знатоков воинского дела» о том, что был неправ Стрелков. Что неправильно руководил
После Михайловки и Озеряновки все понимали, что на этом не остановимся. Что будет продолжение наступления. Да оно и понятно — сколько же можно терпеть эти обстрелы города? Вот только направление главного удара — это был еще вопрос. Дебальцевский котел уже назревал, и вполне логично было бы, если бы пришлось работать в том направлении. А с другой стороны — Дзержинск, с которого ведутся массированные обстрелы поселков Строитель, Комсомолец, Ртутный. Ждали приказа и готовились. Люди прошли боевое крещение и уже понимали, что их ждёт дальше. Некоторые не выдержали и ушли. Не смею осуждать никого. У каждого свой предел. Благодарность этим людям за то, что они сделали. У нас открывались вакансии, но сколько ни ходил Юрий в штаб с просьбой принять в штат людей, которые реально служат, выезжают на задания, никакой реакции не последовало. Командир роты Мерко Геннадий Васильевич по-прежнему болел, в роте не появлялся и фактически его обязанности выполнял Андрей Викторович, помимо этого выезжая на вызовы в места обстрелов города. Также приехавшие из России добровольцы — Алексей и Вячеслав. Лечился у нас в госпитале местный ополченец Игорь Корнеев. Он имел медицинское стоматологическое образование и после лечения выразил желание остаться служить в нашей роте. Всех этих людей мы не могли ввести в штат по непонятным нам причинам. Рапорты, которые писал Юрий Юрьевич на имя комбрига о том, что командир роты не хочет и не может выполнять свои обязанности, ложились под сукно и никакой реакции не последовало.
Подготовка к наступлению велась полным ходом. Но, почему-то начмед бригады Юрий Евич узнал о направлении главного удара не от генерала или офицеров штаба, а от одного из водителей нашей медроты. Это как? Вместе с ним я поехала искать место для будущего медпункта. Нашли, доложили Юрию Юрьевичу. Месторасположение было нанесено на карту. Накануне дня «Ч» мы с Юрой прибыли в штаб бригады на совещание командиров. На совещании присутствовали командиры всех подразделений, которые должны были брать Углегорск. Это небольшой поселок восточнее Горловки. В комнате штабного планирования сидел Александр Владимирович Захарченко. Мы с ним были знакомы еще с первых дней на ОГА, и поэтому он не удивился, увидев нас здесь. На первом этаже, проходя по коридору, услышала знакомый голос: «Ангел, это ты?» Оборачиваюсь и вижу своего бывшего командира М. Обрадовались друг другу как родные. Тут же был и «Док», хоть он к тому времени занимал высокий пост в МГБ, но в душе остался боевиком и шел со своими бойцами в штурмовом отряде. Встретили мы с Юрой и командира Крота, с которым у нас произошел инцидент. Но время прошло, как-то все забылось. Да и воевать надо не друг с другом, а с противником. А то, как воюют ребята из Спецназа ДНР, мы знали не понаслышке. Так что помирились и согласовали совместные действия на случай оказания помощи их подразделению. В приемной возле кабинета, где проходило совещание командиров, встретила ребят из охраны Захарченко. Некоторых знала еще со времен ОГА. Очень тепло пообщались. Любопытный разговор услышала, пока ждала Юрия. Один из сопровождающих Александра Владимировича бойцов натаскивал молодого: «Ты поперёд Бати в бою не забегай. Он этого не любит. Может и ногу прострелить». Это говорит о том, что сам глава нашей молодой республики человек храбрый и порядочный. В моих глазах он достоин уважения. И как бы ни пытались его противники очернить в глазах людей, им это не удастся.
По окончании совещания вернулись в расположение роты и начали готовиться к выезду на место дислокации. За несколько дней до этого была проведена рекогносцировка с целью найти наиболее удобное и безопасное место для оборудования медпункта. Это была территория ЦОФ (центральной обогатительной фабрики). В этом месте базировались наступающие подразделения и здесь же подобрали подходящее двухэтажное здание для медпункта. Место расположения Юрий Юрьевич донес генералу с просьбой оповестить всех командиров подразделений. Чтобы каждый из них знал сам и оповестил своих бойцов, где базируется медрота. Но, как говорится, хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, сделай это сам. Кого Юрич успел оповестить лично, те знали. Остальные — нет. Дошло до того, что раненых из какого-то подразделения бойцы положили в «Урал» и повезли даже не в Горловку, а в Донецк. Это в январе месяце и к тому же в кузове «Урала»! Доехали не все. А те, которые доехали, оказались в более тяжелом состоянии, чем при ранении. На чьей совести эти жизни? На совести командования, которое было некомпетентное и непрофессиональное. Или это не просто некомпетентность? Меня иногда посещали мысли, что, судя по их действиям, генерал и некоторые офицеры штаба работают на противника.
Тем временем работы по развертыванию медпункта шли полным ходом. Все, что было нам необходимо, собрали заранее. Все медикаменты, инструменты, носилки, одеяла, питание, воду. И много всего необходимого. Спасибо большое нашей старшине Надежде Дмитриевне. Она очень толково руководила процессом и предусмотрела все ситуации, когда нам могло что-либо понадобиться А потом еще и выбирала моменты и приезжала дежурить на медпункт вместе с медиками. Действительно, незаменимая женщина. Я это говорю без капли иронии. Действительно, есть такие люди, которые становятся незаменимыми на своем посту.