В окопах Донбасса. Крестный путь Новороссии
Шрифт:
Назначенный штабом начмед бригады в процессе подготовки и образования роты заболел и написал рапорт с просьбой об отставке. Так Юрий стал исполняющим обязанности начмеда бригады. Встал вопрос о том, кто же будет командиром роты. Из имеющихся кандидатур выбрали доктора Юдина Александра Анатольевича. Формирование любой воинской части сопряжено с большими трудностями. Люди, привыкшие воевать по-партизански, трудно привыкали к режиму, субординации и воинскому порядку. И кроме этого необходимо было оформлять просто огромное количество различной документации. Я понимаю, что это неотъемлемая часть любой большой и важной деятельности, но иногда это уже переходило все границы.
У нас наладилась работа в госпитале, появились первые больные и легко раненные. Некоторых переводили к нам из второй городской больницы. На первом этаже работала поликлиника, где принимали амбулаторных больных. Юра выпросил у властей города три машины «Скорой помощи», одну машину «Пежо» и две «буханки», а также главврач больницы предоставил старенький УАЗик, за что
У нас служила Вера Викторовна, врач-гинеколог. Ведь в ополчении служит много девушек и женщин, и они нуждаются в такого рода специалисте. О женщинах и девушках на этой войне я уже писала и напишу еще не раз. Их не очень много, но все они — и молодые, не познавшие еще радость материнства девочки, и женщины постарше, имеющие семьи, все они пришли воевать и защищать свою землю. Вместе со своими мужьями, сыновьями и отцами они мужественно переносят все тяготы и лишения военного быта. В подразделении А., в котором мы служили первые недели пребывания в Горловке, и в Спецназе ДНР рядом с мужьями были их женщины. Во время боев за «ноль», то есть границу, они в полях и посадках перенесли весь этот ад. Нехватку воды, продуктов, обстрелы и смерти близких. Наши мужественные и храбрые женщины служат во многих подразделениях. В горловской бригаде есть командир артиллерийского дивизиона с позывным «Корса». Удивительная женщина! Командует «Градами», под её началом сотня мужчин и все её уважают за храбрость, ум и сильный характер. Женщина на войне — это еще и пример для мужчин. Трудно быть трусом, когда рядом с тобой воюют женщины.
Работа налаживалась. Настя из Питера продолжала присылать медикаменты адресно на Юрия Юрьевича. Друзья из Москвы присылали деньги на нужды госпиталя. С их помощью купили рации, поставили камеры наружного наблюдения, чем существенно облегчили работу караульных. Приближалась зима, и не хотелось морозить людей без необходимости. Да и намного удобнее — обзор отличный.
Одной из основных наших задач на данном этапе были выезды на места обстрелов города. «Скорая помощь» гражданская не справлялась, а в некоторые места и боялась ездить. У нас сформировались дежурные бригады, которые выезжали на такие адреса. Очень часто это делали мы с Юрой и наш Красный. Ведь мы жили на работе, и поэтому нам не нужно было много времени на сборы. Да и опыт боевой много значит. Горловку очень сильно обстреливали. Не проходило недели, чтобы где-то не гибли мирные жители. Укры ведь стреляют по мирному населению. Каждый выезд — это трагедия. Самые запомнившиеся, они же и самые страшные. В середине ноября снаряд прилетел в девятиэтажный дом. Нам передали по телефону адрес со станции СМП, и мы на двух машинах полетели туда. Попадание было в верхние этажи. На восьмом в квартире зажата возле балкона пожилая женщина. У неё сломана нога и сильный шок. Вся квартира — нагромождение сломанной мебели, штукатурки, бетона и битого стекла. Пробралась к ней, но оказать помощь невозможно — нужно вынести на ровное место. Тут появился мой Красный. Крикнули соседям, чтобы тащили простыни или покрывала. С трудом положили женщину на эти импровизированные носилки. Кое-как разгребли это нагромождение мусора и потащили женщину на площадку. Там ею занялся врач, а мы — наверх. Вылетаю на площадку, вижу лежащего ребенка лет 12. Первое движение — пощупать пульс на шее, и уже дотронувшись, замечаю, что головы просто нет. Стоящим на площадке соседям даю задание завернуть ребенка в покрывало, а сама лезу в разваленную квартиру. Вижу под завалом женщину — молодая блондинка, белая от штукатурки. Соседи говорят, она мертвая. Я им — нет. Пока я сама не убедилась, что она мертвая, она для меня живая. Лезу к ней, и в тот момент она застонала. Зову наших ребят. В тот день дежурили два Дмитрия — врач и фельдшер. Они с помощью соседских мужчин достают девушку из-под завала. Над ними — разбитое перекрытие, которое могло в любой момент рухнуть и умножить жертвы. Но обошлось. Дмитрий повез молодую женщину, а мы — старушку и её внука со сломанной рукой. С ними все обошлось, а вот женщина все-таки умерла в реанимации через несколько дней после операции. В той квартире погибли все — муж, жена и двое деток — мальчик 12 лет и девочка лет трех. Их хоронили всем городом.
Отвезли пострадавших и вернулись обратно. Вдруг еще кого-то нужно будет вывозить. И тут пришлось оказывать помощь родственникам пострадавшей семьи. Приехали мать, отец и сестра. Это ужасно. Как могли успокаивали убитых горем людей, но это мало помогало. Матери стало настолько плохо, что пришлось сделать укол, чтобы женщина уснула, иначе могло бы закончиться инсультом. Это еще одна сторона нашей работы — общение с родственниками убитых и раненых. Это очень тяжело. Иногда приходится жестко разговаривать с людьми, чтобы привести в чувство.
Хотя у самой в душе все кипит и слезы вот-вот польются сами. Но нам нельзя показывать свои эмоции. Единственный раз, когда в нашей машине плакали все, даже мой Юра, это когда везли маленьких деток, раненных в районе Короленко, и их бабушку.
Вызов поступил ночью. Но мы и сами не спали, город утюжили, и мы понимали, что сейчас нам позвонят. Так и вышло. Приехали. Нашли адрес, там стояла гражданская «Скорая». Они забирали тяжелую женщину, прямо в машине проводили реанимационные мероприятия. А рядом в доме были еще
Часто приходилось выезжать в районы многоэтажной застройки. Там люди прятались в подвалах, притаскивали туда матрасы, старые диваны, ненужную мебель. Наводили порядок, следили, чтобы было электричество и вода. Иногда приходилось так жить неделями. Днем в квартире или на работе — у кого как. А как только начинались обстрелы — все вниз. Людей очень сплотила и сдружила война. Те, кто не выехал и остался в городе, как могли помогали друг другу. Если раньше соседи не всегда знали друг друга по имени, то теперь переживали друг за друга. Навещали и делились буквально последним куском хлеба. У нас было огромное количество выездов, но некоторые самые запоминающиеся. Особенно, если это детки. А еще помню, в субботу ранним утром обстреляли поселок Строитель. Нам позвонили, дали адрес. И несмотря на продолжающийся обстрел, мы с Романом Андреевичем поехали. Нашли дом и подвал. Там пожилая женщина, ранена в руку. Ранение сложное. Оказали первую помощь и повезли в больницу. Я даже сейчас помню, что эту старушку звали бабушка Лиза. К сожалению, кисть сохранить не удалось. Но очень приятно было увидеть при одном из посещений больницы, что соседи её не оставили. Приходили с продуктами и пообещали, что не оставят одинокую старушку без помощи.
Однажды был уникальный случай. Поступил звонок со станции «Скорой помощи». Дали адрес. Сказали, звонил боец. Там ранение в руку. Нужна помощь. У Юрия в кабинете всегда висела карта города с нанесенной линией соприкосновения. Город большой, и существовал заметный риск нарваться на укропов. Тем более что они стояли практически в пригороде. Всегда перед выездом водитель поднимался в кабинет и внимательно вместе с бригадой изучал маршрут. На этот раз вызов был с места, где мы служили у А. В районе Трикотажки. Мы знали там командиров, расположение блокпостов. Поехали «Семейным экипажем». Подъехали к блокпосту. Спросили у ребят, где раненый. Они ни сном ни духом. Созвонились с командиром. Он тоже не знает. Тогда позвонили на «Скорую» уточнить адрес и по возможности взять номер телефона звонившего. Так было удобнее координировать наши действия. Дежурная адрес подтвердила, а вот телефона своего звонивший не оставил. Ничего не понятно. Пошли беседовать с командиром местного подразделения — и от него узнали, что оказывается, наши утром сделали вылазку, разнесли вражеский опорный пункт, там было немало убитых и раненые. Звонил раненный укроп с «той стороны». Это до какой степени наглости нужно было дойти, чтобы вызвать местную «скорую»! Бывали случаи, когда вражеские ДРГ внедрялись в город, вызывали «скорую», захватывали машину. Людей чаще всего отпускали, а на машине колесили по городу.
Однажды я выезжала на какой-то адрес на окраине города вместе с Романом. Было уже темно. Хоть водитель и хорошо знал район, но найти такой дом на этой улице никак не могли. Связывались по телефону с вызвавшим машину человеком. Он как-то невнятно объяснял, и по его словам и голосу мы заподозрили неладное. Покрутившись еще несколько минут, мы приняли решение ехать обратно в госпиталь. Позвонил на наш телефон мнимый раненный и довольно по-хамски начал нам угрожать, мол, вы отказались оказать помощь, мне так плохо. Но голос был не раненного человека, а скорее выпившего. И точный адрес он не называл. Мы повернули в сторону города и тут заметили метрах в 200–300 от нас фары догоняющей машины. В такое время в этом месте это было более чем странно. Про горловские дороги ходят легенды, но и на такой дороге наш водитель вывез нас на более освещенное место, а потом и к центру за считаные минуты. Уже когда мы были в районе шахты 8–8, хвост отстал. Это был единственный случай, когда я выехала на выезд без автомата, только с пистолетом. Больше таких промашек никто не делал.
Особо хочу отметить и похвалить наших водителей. Люди разные по характеру и возрасту, практически все отлично знали город, ориентировались в таких закоулках, где черт ногу сломит. Ездили с нами и во время обстрелов, и помогали грузить раненых. Одним словом, молодцы. А сколько было работы на базе с этими машинами, которые ломались чаще, чем ездили. Руководили всем этим хозяйством наш бывший водитель «Скорой» Игорь Электрик и завгар Дима. Вся наличная техника стараниями водителей и нашими молитвами ездила. Своими силами делали мелкий ремонт гаража, починили систему отопления. Теперь можно было не бояться, что на морозе машины остынут и не смогут вовремя завестись.