В оковах льда
Шрифт:
— В следующий раз. Я. Буду. Вовремя.
— Хорошо. В следующий раз тебе не придется сидеть в моем кабинете всю ночь.
Я вскакиваю со стула.
— Отлично, пойдем!
Он усаживает меня обратно.
— Но сегодня ты облажалась. Так что сегодня сидеть придется.
Семь часов спустя мне становится ясно, что Лор, возможно, был прав. Я могу сломаться. Семь часов скуки — и я превратилась в лужу безволия, готовая практически на все, лишь бы гарантированно сменить сценарий. С цепями я еще могла мириться. Со скукой — ни за что. Мой мозг опережает мои ноги, и мне не нравится думать, куда я иду. Я просто иду.
В
— Сегодня в восемь вечера, Дэни.
Я злобно смотрю на него и направляюсь к двери. Она не открывается. Я злобно смотрю и на нее. Вся ночь коту под хвост. И новые секунды утекают, пока я жду, чтобы мой тюремщик меня выпустил.
Не так уж много вещей я считаю преступлениями. И грехами тоже.
Но во главе обоих списков стоит убийство времени. Это время можно прожить весело, сделать что-то крутое, можно играть в игры или работать в поте лица, если возникнет такое желание, главное — делатьчто-то. Убийство времени — это аборт, жизнь, которая не становится жизнью, она просто уходит, теряется. Клетка с ошейником и так убили достаточно моего времени.
Я уже готова взорваться, но он делает что-то с дверью, и гладкое стекло втягивают стены.
Я выскакиваю наружу и слышу вслед:
— Ты потратила мое время, Дэни. Я потратил твое.
Разворачиваюсь и упираю руки в бедра.
— Что за фигня! Оно же даже непропорционально!
— И редко будет.
— Тридцать несчастных минут стоили мне девяти с половиной часов?
— Как ты относишься ко мне, так и я к тебе. И раз уж я старше и больше, мой ответ будет хуже.
— Ага, теперь, значит, пропорционально. Если ты собираешься говнить мне жизнь из расчета на все свои годы, чувак, то это будет сильно круто. И нечестно. Ты не можешь то выдавать совершенно непропорциональный ответ, то вдруг требовать услуги за услугу.
— Я могу делать все, что захочу.
— Да что за идиотизм? — взрываюсь я. — Это мояфраза!
Он смеется, и его лицо меняется. Внезапно он перестает казаться старым. Он выглядит счастливым. Свободным. Совсем другим. Я вижу морщинки от смеха у его глаз, морщинки, которых раньше не замечала. Я мысленно возвращаюсь назад в ту ночь, на четвертый ярус, и снова вижу его за той женщиной, он стонет, а потом смеется, и меня тошнит от воспоминаний. Не знаю, что со мной не так. Я вообще жалею, что пошла на тот дурацкий четвертый ярус! Я стою и таращусь на него.
А дверь закрывается перед моим лицом.
— Ты рано.
Я отвечаю вызывающим взглядом. Он, конечно же, думает, что я пришла рано из-за него. Это не так. Вчера в восемь в Честерсе была Мак. Я думаю, она за мной охотится. И раз уж мне нельзя опаздывать, чтобы не встретиться с ней, придется приходить раньше.
— Часы сломались. Я думала, что я вовремя.
— Ты не носишь часы.
— Вот видишь. Я знала, что у меня есть проблема. Так что пойду и найду себе часы. Вернусь завтра. Вовремя.
Украшения в бою только цепляются за все. Единственное исключение я сделала для браслета, который подарил мне Танцор, но браслет я ношу туго натянутым на руку. К тому же, когда Риодана не будет рядом, чтобы доставать меня приказами, я смогу продвинуться в нашем расследовании.
— Даже
Я падаю на стул в его кабинете, забрасываю ногу так, чтоб висела сбоку.
— Чем сегодня занимаемся, — говорю я почти как он. Вопрос не похож на вопрос.
— Ах, Дэни, если бы ты во всем следовала инструкциям, все было бы хорошо.
— Тебе стало бы скучно.
— Тебе тоже. В Дублине еще три замороженных места.
— Три! — Я сажусь прямо. — И все принадлежат тебе?
— Просто местные участки. Никак со мной не связанные.
Черт, это портит мое предположение о том, что их цель — он, и убивает надежду на то, что Честерс умрет медленной смертью.
— Потери?
— Около пятидесяти во всех трех.
— Люди или Феи?
— Люди.
— Вселюди?
Он кивает.
Я протяжно присвистываю. Еще пятьдесят человек погибло. Человечество получает удар за ударом.
— Так, а тебе какое дело? Это случилось не на твоей территории. Твою собственность не повредили и не уничтожили.
— У меня другие причины желать прекращения этого.
— К примеру? Ты двигаешься также быстро, как я. Можешь перегнать что угодно. Можешь натырить еще запасов взамен тех, которые замерзли. Так в чем же дело?
— Стены между нашими реальностями были уничтожены на Хэллоуин. С тех пор многое изменилось. Человеческие законы физики больше не законы, они всего лишь приятные воспоминания. Возможно, части реальности Фей спонтанно проявляются, просачиваются в нашу реальность. Возможно, это происходит случайным образом, мгновенно и без предупреждения. Я не видел удивления на лицах своих замерзших. Сведи фрагменты картины воедино. Как тебе? Даже для тех, кто способен двигаться, как ты и я.
Я выпрямляюсь, как натянутая струна, обе мои ноги на полу, я вся внимание, и мне чертовски не нравится вывод.
— Ты хочешь сказать, что если это случится на том месте, где я стою, то я умру за долю секунды. Даже не успев осознать. Просто умру! — Я сжимаю кулаки. Я так испугана, что меня тянет подраться с кем-то прямо сейчас.
— Именно. Мгновенная смерть. Без предупреждений. Без осознания. Не знаю, как тебе, а мне это противно до охренения.
Никакой вспышки славы, никаких великих битв! Я умру совершенно бессмысленной смертью. Хуже того, я даже не пойму, что происходит. Ну и фигня же получится: всю жизнь ждать смерти и даже не понять, что она пришла! Мне кажется, Смерть — это как последний уровень в компьютерной игре. И если то, что говорит Риодан, правда, я замерзну, так его и не пройдя. Я хочу пройтипоследний уровень, когда до него доберусь. Я хочу испытать все на полную — даже умирание.
Я на сто десять процентов включаюсь в процесс решения этой загадки. Еще пятьдесят погибших в сочетании с вероятностью совершенно бессмысленной смерти — мощная мотивация. Тебе никогда не попасть на страницы истории, если не уйдешь громко и ярко. Я размышляю и перекраиваю соображения.
— Ну, прежде всего, люди в твоем клубе были заняты. Их пытали, их убивали, так что понятно, как они могли не заметить, что умирают неожиданным и странным образом, а во-вторых, я не могу сказать наверняка, как выглядит удивление на лицах Невидимых. Но у меня есть идея: я сейчас спущусь, убью парочку, и мы соберем эмпирические данные.