В отчаянном разрушении
Шрифт:
Поездка в Грецию была просто вишенкой на вершине.
Моя мама была в Греции уже четыре раза, так как после смерти отца она снова вышла замуж. Ей так понравилось, что она захотела совершить еще одну поездку, чтобы увидеть меня, пока они с отчимом путешествуют по Европе этим летом. Было бы здорово увидеть его снова, не буду врать. Я видела его только по праздникам, когда приезжала домой в Мэриленд. Он перевез нас в этот милый домик у озера, как только женился на моей маме, когда мне было пятнадцать.
В колледже я была занята до такой степени, что у меня даже не было времени
Поскольку тетя Селена с мужем и четырьмя детьми заняла дом у озера, места для меня там не будет. Даже если бы я захотела поехать туда, мне пришлось бы спать на чертовом полу, а не в отведенной для меня комнате. У меня не хватило сил позвонить своей тети и спросить, не может ли она изменить свои планы. Их дом затопило во Флориде, и поскольку она - единственный родной человек моего отца, она обратилась к нам. Мой отчим, Деклан, без колебаний открыл для них свой дом, что было очень мило с его стороны.
Ему не было смысла отказывать, ведь они собирались путешествовать по Европе все лето, а я должна была быть в Греции. Так что я не могла на них сердиться. Это была просто реальность того, насколько отстойной была моя жизнь.
— Клем! — прерывает мои мысли голос мамы. Я отстраняю телефон и тихонько постукиваю по экрану, чтобы понять, что мы разговариваем по телефону уже целых тридцать минут.
— Прости, просто у меня стресс, — признаюсь я.
— Они уже вернули тебе деньги? Можешь узнать, можно ли использовать этот чек для оплаты жилья в кампусе, милашка.
Я закатываю глаза на ее попытку назвать меня дочерью по-испански. После смерти моего отца она перестала говорить со мной по-испански, только чтобы отругать или утешить в не самые приятные моменты. Хотя у меня светлые волосы, у меня темно-карие глаза и загорелая кожа моего отца с кучей веснушек, за которые меня высмеивали в детстве.
Я люблю свою маму, правда, люблю, но иногда она делает вещи, которые заставляют меня сильно скучать по отцу. Например, разговаривает со мной по-испански. Мне кажется, что она пытается влезть не в свое дело. Мой папа говорил со мной только на испанском. Я скучаю по нашим разговорам.
— Todavia no.No es suficiente dinero, necesitare mas , — говорю я ей.
Она на мгновение замолкает, и я улыбаюсь. Она не помнит испанский, потому что не занимается им.
— Переведи, Клем, это серьезно, — ругает она.
— Ладно, — драматично вздыхаю я. — Я сказала: "Пока нет. Денег недостаточно, и мне нужно больше".
—А по сравнению с прошлым летом она увеличилась?
— Нет, но помните, что, поскольку это программа обучения за границей в течение летнего семестра, она намного дешевле, чем обычный семестр. Все равно дорого, но не так сильно, как могло бы быть. Это не покроет стоимость летнего жилья.
— Черт, детка, мне очень
— Все в порядке. Я что-нибудь придумаю. Я просто найду мотель...
— Ни в коем случае. Я могу попросить Деклана.
— Нет! — Я пытаюсь схватить телефон. — Пожалуйста, не надо. Вы, ребята, уже оплатили мое обучение за границей. Нечестно просить больше. Я просто посмотрю, есть ли в городе друг, и спрошу, могу ли я использовать чек для оплаты аренды, если мотель слишком дорог.
— А как же…
Голос мамы прерывается, когда она пытается вспомнить, сколько у меня друзей.
У меня их не так много. После второго курса я очень замкнулась в себе. Я бросила женское общество, в котором состояла, и подумывала о том, чтобы сменить специальность или даже перевестись.
Но я справилась с этим, и сейчас мне очень нравится быть специалистом по маркетингу. У нас интересные занятия, и осенью я собираюсь начать стажировку.
— Розалия! — наконец кричит мамин голос в трубке, и мне приходится слегка отодвинуть ее от уха, чтобы не потерять слух.
— Мама...
— Что? Она ведь живет в городе?
— Живет.
Я провожу рукой по бедру. Я делаю несколько глубоких вдохов и думаю об этом.
Университет Фронтир находится в уютном городке Санни-Коув, штат Алабама, рядом с одним из крупных озер. Мы находимся недалеко от Бирмингема, который является единственным крупным городом поблизости. Иногда мы ездим туда на дни рождения или за покупками, но в этом маленьком городке достаточно развлечений, особенно если учесть, что это университетский городок. Роза - уроженка Солнечной Бухты, но мне не удалось связаться с ней, чтобы узнать, останется ли она в городе после того, как наша поездка была отменена.
— Ну? — Мама снова прерывает мои мысли.
Я прочищаю горло.
— Надо будет узнать, решила ли она остаться после всего, что случилось. Она ведь тоже собиралась присоединиться ко мне, помнишь?
— А, ну да, — отвечает она.
— Я все выясню, — успокаиваю я ее. Но мой голос дрожит, и я знаю, что она это слышит. Срабатывает материнский инстинкт.
— Ты хочешь присоединиться к нам в Европе?
— Нет! Боже, нет. Я не хочу быть третьей лишней на все лето. Вы, ребята, планировали это несколько месяцев, и мы все думали, что я буду в Греции.
— Да, но мы также планировали навестить тебя там. Мы можем купить тебе билет. В этом нет ничего страшного.
— Нет, — возражаю я.
— Ты уверена, Клем?
Теперь ее голос мягче.
— Да. Пожалуйста, иди и развлекайся с Декланом. Я собираюсь попросить чек сегодня и посмотреть, что запланировала Роза.
— Хорошо, детка. Позвони мне, если возникнут какие-то трудности. Мы уезжаем через два дня.
— Знаю, позвоню. Люблю тебя.
Она говорит это в ответ и вешает трубку. Я кладу телефон на стол и оглядываю комнату общежития. Я уже должна была уйти. Все мои вещи, за исключением чемодана с летней одеждой, были отправлены обратно в Мэриленд. Деклан и мама не хотели, чтобы я тратила время на то, чтобы съехать из общежития до поездки. Это был заботливый жест, но теперь я чувствую, что без своих вещей у меня начнется приступ паники.