В открытом море(изд.1965)-сборник
Шрифт:
Светать начало в пятом часу. Сквозь дымку легкого утреннего тумана мы увидели в семи-восьми кабельтовых, у такой же скалы, как наша, темный силуэт длинной и узкой подводной лодки. В бинокль можно было различить ее рубку, носовую пушку и тумбу перископа, у которой возились два человека в беретах.
Мы бесшумно начали готовиться к нападению. Поднесли боезапас к пушкам, снарядили глубинные бомбы... И вот в это время, как на грех, в стороне показался наш самолет У-2. Он летел так низко над водой, что, казалось, задевал колесами волны.
Фашистская подводная
От злости Шиманюк готов был обстрелять его из пулемета. Теперь бесполезны были все наши приготовления. Подводная лодка шла где-то на глубине, и мы не могли ее преследовать.
Когда «услужливый» самолет подлетел к нам ближе, младший лейтенант злобно погрозил ему кулаком и от огорчения чуть не разревелся.
Летчик, не понимая нашего озлобления, сделал еще полукруг, затем обиженно взмыл вверх и скрылся за мысом.
Что нам оставалось делать? Ведь не будешь же без конца ругать подвернувшегося некстати летчика и клясть свою неудачливую судьбу! Надо было что-то придумывать.
Мы теперь знали, что подводная лодка никуда не уходила. Нами подраненная, она где-то пряталась поблизости. Но где? Где то укромное место, которое не раз спасало хитрых подводников от глубинных бомб?
Оставив на мостике наблюдателей, мы с Шиманюком прошли в рубку, вытащили штурманские карты, лоции и принялись тщательно изучать весь район. Я внимательно приглядывался к извилистым берегам, к цифрам, указывающим глубины, и ничего подозрительного обнаружить не мог.
— Не нашла ли она какую-нибудь подводную пещеру?
— Чепуха! — досадовал Шиманюк. — Какая подлодка осмелится заползти в пещеру!.. Может, она, проклятая, прячется вот на этой банке?.. — задумчиво тыкал он карандашом в длинную подводную гряду, протянувшуюся вблизи от фарватера, но тут же разубеждал себя: — Бред... все бред! Не будет же она ползать на брюхе...
Поднявшееся солнце так накалило палубу, что в рубке стало душно. Мы еще не завтракали. В горле у меня пересохло. Я вызвал к себе Сапурова и спросил, сумеет ли он быстро приготовить холодное питье.
Кок смутился. Его припухшие раскосые глаза сразу как-то потускнели и превратились в щелочки. Полагая, что в моих словах кроется подвох, он приглушенным голосом доложил:
— Так что, виноват, товарищ помощник, не сумею быстро охладить. Наш охладительный бачок с покрывушкой затонул не по уставу...
— Как так — не по уставу? — вмешался в разговор Шиманюк. — Где он затонул?
— Над долгой банкой, товарищ командир, — начал виновато оправдываться Сапуров. — Когда лежали в дрейфе, я спустил бачок с компотом на тросике за борт. Охладить думал... А лодка возьми и всплыви под нами. Вам, конечно, невдомек, что бачок за бортом. Вы как дернете да как пойдете глушить... Где же здесь компоту удержаться! Сорвался бачок! Его, думаю, еще достать можно. Я это место запомнил.
— Покажи на карте, — потребовал Шиманюк.
Сапуров, приглядевшись к цифрам глубин, ткнул указательным пальцем в левый край подводной гряды.
— Разве она тогда здесь всплыла? — не поверил младший лейтенант. — Ты не выдумываешь?
— Чего ж мне выдумывать, — обиделся кок, — когда наш бачок тут сорвался?
— Отставить питье! — чему-то радуясь, приказал Шиманюк. — Вызвать ко мне радиста.
Сапуров, не понимая, какая радость может быть в том, что бачок затонул не где-нибудь, а на каменной гряде, все же поспешил покинуть рубку. Я тоже недоумевал. А младший лейтенант, запустив пальцы в волосы, всматривался в карту и возбужденно бормотал:
— Ну, конечно, первые маслянистые пятна появились вот здесь, у гряды. От нее я набирал скорость... Никому и в голову не придет бомбить отмель. Противник, видно, на это и рассчитывал. Теперь мне ясно: подводная лодка, пока мы шумели на фарватере, ушла на гряду и спокойно отлеживалась на грунте.
Мысль Шиманюка мне показалась правильной. Мы немедля составили шифрованную радиограмму в штаб с просьбой выслать катер с шумопеленгатором.
Не успел наш радист передать и половину текста, как сверху послышались голоса наблюдателей:
— Перископ!
— Слева по носу перископ подлодки!
Мы с Шиманюком выскочили на мостик и, вооружившись биноклями, стали всматриваться в сторону отмели. Догадка младшего лейтенанта оправдалась. Там, где виднелись вешки, обозначавшие границы подводной банки, выглядывала черная головка перископа. Поблескивая на солнце стеклянным глазом, она медленно поворачивалась, осматривая горизонт. Затем за перископом появилась нитка пенистого следа и лодка привсплыла. Она направлялась к прежнему месту у скалы.
Шиманюк приказал взять ее на прицел и велел запустить моторы. Как только вражеская подводная лодка застопорила ход, мы дали несколько выстрелов из пушки, выскочили из укрытия и понеслись к скале, отрезая путь отступления в море.
Нам думалось, что фашисты, увидев внезапно появившийся «морской охотник», сделают все возможное, чтобы скорее погрузиться и уйти под водой, а они вдруг открыли ответный огонь. Пушки у них были более крупного калибра — артиллерийская дуэль могла для нас окончиться печально. Но мы не думали об опасности и полным ходом шли на сближение.
Руководя стрельбой, Шиманюк в горячке не заметил, как осколком взорвавшегося вблизи снаряда посекло мостик и рубку. Только когда катер завихлял и стал отклоняться в сторону от подводной лодки, он сердито обернулся и, увидев повисшего на штурвале рулевого, крикнул:
— Руль!.. Живей к рулю!
Пока я оттаскивал раненого матроса и выравнивал катер, подводная лодка успела еще одним снарядом продырявить носовой отсек и пошла на погружение.
Развернувшись, мы понеслись наперерез подводной лодке, решив таранить ее, но не успели. На том месте, где только что виднелась тумба перископа, плавал труп фашистского матроса и расплывалось бурое пятно нефти.