В открытом море(изд.1965)-сборник
Шрифт:
Ночь выдалась туманной. Незамерзшее море, подогреваемое теплым течением Гольфстрим, дымилось на морозе. Белесая пелена хотя и не поднималась высоко над поверхностью воды, все же застилала горизонт, не давала разглядеть, что делается вдали. А небо было чистым, яркие звезды горели на нем.
Кочнев вместе с Жамкочьяном спустился к радисту. Они передали очередное донесение в штаб соединения и остались послушать последние известия по радио.
В полночь гидроакустик — молодой вихрастый старшина Иванов — вдруг взволновался.
— Слышу на зюйде шум винтов, — доложил он. — Разобрать трудно, но, кажется, идет большой конвой.
— Стоп зарядка! — приказал Кочнев.
Он надел наушники шумопеленгатора и стал вслушиваться в глухие, еще неясные шумы. Сомнений не было; где-то далеко на юге шли корабли.
Капитан-лейтенант взбежал по трапу на мостик и уже сверху распорядился:
— Право на борт! Полный вперед!
Рассекая дымящуюся гладь моря, лодка полным ходом пошла на юг.
Туман по-прежнему белесыми слоями колыхался над водой.
— Ах, чертово испарение! — негодовал Кочнев. — Упустим. Разве выйдешь в атаку в такой мути?!
Акустик явственно слышал нарастающий шум винтов и гул работавших машин. Шло не менее десятка кораблей. Лодка была уже почти напротив конвоя. Но как ни всматривались штурман с командиром и сигнальщиками в туманную мглу, им ничего не удавалось разглядеть.
— Атаковать при такой видимости глупо: главной цели не выберешь, — рассуждал Кочнев. — Только торпеды зря загубим.
Он развернул подводную лодку на сто восемьдесят градусов и пошел параллельным курсом с невидимым караваном.
Через час или полтора подул слабый ветер, туман стал рассеиваться. Вдали обрисовались неясные силуэты кораблей.
Продолжать преследование в надводном положении стало опасно: противник мог заметить идущую рядом подводную лодку.
— Все вниз! Срочное погружение.
Люди, находившиеся на мостике, спустились в центральный пост. Люк захлопнулся, и лодка ушла под воду.
Началось сложное и хитрое маневрирование под перископом. В центральном посту только и слышалось:
— Боцман, привсплыви... Притопи, Полищук!
Кочнев лишь на мгновение высовывал из воды перископ и опять опускал его.
— Не разберу, кто здесь главный? — бормотал капитан-лейтенант, наблюдая за кораблями. — Ага! Ясно. В середине танкер и транспорт. Но для чего конвой такой усиленный? Миноносец, два тральщика и целая свора «охотников»...
Старшины и матросы, стоящие у своих механизмов и аппаратов, привыкли понимать командира с полуслова и по интонациям в голосе улавливать его настроение. Они то и дело косили глаза в его сторону: «Когда же атака?»
А капитан-лейтенант не спешил — ему хотелось сблизиться с противником и выбрать наиболее удобный момент для нападения. Он уже производил в уме необходимые расчеты, как вдруг обеспокоился:
— Куда же это миноносец идет? Никак на нас?.. Внимание!..
Подводная лодка стремительно пошла на глубину.
Шум винтов нарастал, его уже слышали все.
Миноносец пронесся так близко, что подводники инстинктивно пригнулись, ожидая взрывов... Но взрывы раздались не сразу, а минуты через две и много левее.
— Заметили, — досадовал Кочнев. — Теперь не высовывайся.
Сотрясающие глубину взрывы доносились и с других сторон.
— Что за чертовщина? — недоумевал капитан-лейтенант. — Кого они еще увидели?
— Профилактикой, наверное, занимаются, — сказал штурман, вглядываясь в карту. — К фиорду подходим. Вот они и пугают.
Шамаев, видимо, был прав, но Кочнев не решался всплывать под перископ. Он повел лодку мористее, надеясь выйти в атаку у самого фиорда, когда корабли будут разворачиваться.
Взрывы то приближались, то удалялись. «Не авиация ли их бомбит? А ну, выгляну», — надумал Кочнев. Но в это время невдалеке прошел «морской охотник». Пришлось выждать.
Когда перископ был поднят, капитан-лейтенант увидел, что тяжело нагруженные корабли уже втягивались в бухту, а миноносец и «охотники», оберегая их, зигзагами ходили по полукругу и время от времени сбрасывали бомбы.
«Прозевал. Что же делать?.. А, была не была! Прорву конвой и пройду за кораблями в бухту», — решил Кочнев.
Он знал, что выбираться из бухты в море будет очень сложно, но ничего другого придумать не мог.
— Танкер и транспорт свернули в бухту, — сказал он Жамкочьяну. — Боны сейчас разведены. Я принял решение войти в фиорд.
И тут рвавшийся в бой замполит пытливо взглянул капитан-лейтенанту в глаза. Ему хотелось прочесть в них: долг или самолюбие толкает Кочнева на отчаянный прорыв? Знает ли он, как выбраться из фиорда? Все ли рассчитал?
Кочнев, видимо, догадался, какие мысли тревожат его заместителя, потому что добавил:
— На палубе я заметил покрытые брезентом танки. Их надо утопить хотя бы в гавани.
— Да, — сказал Жамкочьян. Он понял, что другого выхода нет. Только так можно было выполнить приказ. Для этого следовало рисковать.
— Штурман, уточните место, — приказал капитан-лейтенант и обвел глазами всех присутствующих в центральном посту.
Старшины и матросы, стоявшие у приборов, распределительных щитов и штурвалов, поняли, что задумал командир, но ни одним движением не выдали своего волнения. Так уж было заведено на подводной лодке: при любых обстоятельствах крепись, старайся держаться как можно спокойнее.