В отражении зеркал
Шрифт:
— Да, Алина. Я вас слышу, — тихо произнес он.
— Вы знаете это противоядие?
— Я имею представление, как приготовить состав, — уклончиво ответил профессор.
— Говорите, говорите же скорей, я передам его отцу, — взволнованно воскликнула я.
— Он знает его, Алина, и умышленно не сказал.
— Но почему? — искренне удивилась я.
— Последний компонент зелья — слеза. Ваша слеза — девушки из другого мира. Но если вы отдадите ее, то назад в свой мир не сможете вернуться.
— Как? — у меня вырвался невольный вопрос. — Но почему? Может быть, существует еще какой-нибудь состав?
— К
— Нет. Этого не может быть. Вы лжете, — яростно прокричала я в пустоту.
— Я не обманываю вас, Алина — глухо прозвучало в ответ.
Я задумчиво посмотрела на поверхность озера, а затем приняла единственно верное решение.
— Ну, это мы еще посмотрим, отпустит меня этот мир или нет, — зло проговорила я вслух и решительно направилась к шалашу Томаса.
— Папа, — прокричала я, подбегая к отцу. — Ты должен использовать последний компонент зелья.
— Но откуда ты…
— Неважно. Так будет правильно, — резким тоном произнесла я.
— Алина, этого нельзя делать, — его голос дрогнул.
— Нет, не делайте, — тихо прошипел кот.
— Это мое решение и вы должны его уважать, — резко выкрикнула я, заливаясь слезами.
Отец взял в руки чашу с незаконченным противоядием, поднял к моим щекам и подождал, когда несколько слезинок капнут в мутную смесь. Мы вместе встали и направились к шалашу, где Томас уже хрипел в агонии. Отец приподнял голову умирающего и влил несколько капель ему в рот.
Тело парня начало сотрясаться в конвульсиях, он побелел, резко выгнулся дугой и вдруг… все затихло. Он оцепенел, медленно опускаясь на свое ложе.
— Что с ним? Он умер? — испуганно спросила я.
Отец наклонился над ним, прислушиваясь к его сердцебиению, а затем улыбнулся и отрицательно покачал головой.
— Все нормально, — прошептал он. — Ты спасла Томасу жизнь.
За нашими спинами послышался голос Клауса. Он подошел и удивленно посмотрел на больного.
— Как вам это удалось?
Я поглядела на своего отца, и тот понимающе кивнул мне.
— У нас получилось прочитать название последнего компонента. Теперь Томас поправится, сейчас ему нужен покой, — сказал отец, покидая шалаш.
Пещерные жители очень хорошо нас принимали. Правда за каждым нашим шагом наблюдало несколько пар огромных блестящих глаз маленьких человечков. А карлик, который в тот страшный день вертелся возле меня на берегу озера и который дотронулся до кристалла, стал моим постоянным спутником. Вначале он очень настороженно посматривал на меня, но потом мы почти подружились. Я узнала, что его зовут Оран. Мы даже научились мало-мальски общаться. А кот почти подружился с местными жителями.
Открыв глаза, Томас долго не мог понять, где находится. Он вертел головой, пока не встретился взглядом со мной и Клаусом. Постепенно в его памяти восстановились события схватки с огромным насекомым.
В течение нескольких дней мы по очереди ухаживали за больным, а тот лишь ворчал и порывался вылезти из своего временного укрытия. Его ироничная манера общения выводила меня и мне все время хотелось на него прикрикнуть.
— Я уже прекрасно себя чувствую, а вы со мной носитесь, как с калекой, — ворчал Томас. — Я уже сейчас готов сразиться с целой армией Кочующих Скорпионов.
Я лишь улыбнулась и покачала головой. После болезни он сильно осунулся, побледнел, а цвет его глаза стал ярче, но характер его по-прежнему оставался невыносимым.
Я так и не сказала, на что пошла, чтобы спасти ему жизнь. И никто кроме отца не знал об этом.
Почти неделю провели мы в деревне пещерных жителей. На шестой день нашего пребывания Клаусу пришло сообщение от отца. В нем он предлагал нам отправиться в горы Атаи к Хранительнице.
— Кто такая эта Хранительница и можно ли ей доверять? — спросила я.
— Она моя дальняя родственница, — ответил Томас. — И да на нее можно положиться. Как же я сам не догадался пойти к ней. Она много лет живет отшельницей высоко в горах в своем замке. Туда очень трудно добраться, но это только нам на руку. Нам нужно как можно скорее туда отправляться. Сюда в любую минуту могут нагрянуть служители из Тайной канцелярии. Из-за меня нас всех схватят.
— Ты еще слишком слаб, Томас — высказалась я. — Папа, разве ему можно отправляться в такую даль.
— Томас прав, Алина, нас могут быстро выследить. В ближайшее время нам нужно будет уйти отсюда, — сообщил отец.
— Завтра. Мы пойдем в горы Атаи к Хранительнице прямо с утра, — уверенно произнес Томас.
Я очень рассердилась на своего друга и не разговаривала с ним до конца дня. Но молодой человек был непреклонен. Я уже поняла, если уж он что задумал, то с намеченного пути не свернет!
Вечером Клаус сообщил пещерным жителям, что утром мы покинем деревню. Коротышка Оран был очень расстроен. Он не отходил от меня, даже на ночь устроился недалеко от моего шалаша. Словно боялся пропустить наш уход. Утром местные принесли к нашему жилищу еду, оружие и теплые покрывала. Прощание с маленькими человечками было очень трогательным, многие из них хлюпали носами и лезли обниматься. Только Орана нигде не было видно. Я долго высматривала в толпе коротышек своего маленького друга, но так и не увидела его. Предводитель коротышек проводил нас до выхода из пещеры, сердечно попрощался с Томасом и Клаусом, а мне и отцу что-то буркнул.
— Он и с тобой тоже попрощался и сказал, что раньше никогда не встречал, женщин с таким большим сердцем, — перевел его слова Клаус, глядя на меня.
— Как думаешь, о чем он говорил? — тут же удивленно спросил он.
Я лишь неопределенно пожала плечами и прошептала:
— Откуда мне знать, что в головах у этого маленького народа.
Глава 22 В горах Атаи
Мы вышли из пещеры, когда солнце едва позолотило верхушки гор. Нужно было подниматься по крутому каменистому склону. Местами можно было встретить на пологих скатах небольшие колючие кусты. У оснований некоторых валунов был виден мох. Ноги, попадая на него, соскальзывали. Я, несколько раз поскользнувшись, больно ударялась руками и коленями. Только кот ловко и быстро карабкался по скалам. Чуть позже солнце спряталось и лишь изредка выглядывало сквозь плотную завесу туч, освещая окрестные скалы. Смотреть вниз было жутко, казалось, мы поднялись на огромную высоту. Становилось все холоднее, а дышать с каждым пройденным метром было все труднее.