В ожидании Догго

Миллз Марк

Я не стал признаваться, что чуть позже проделал такую же штуку с Тристаном. Ральф, узнав, на что намекал мне в ресторане его помощник, впал в задумчивость: значит, пройдет немного времени, и он лишится возможности распоряжаться в «Индологии»?

– Какое же он дерьмо, – наконец пробормотал он. – Спасибо, Дэн, я ваш должник.

Я не поверил, что Ральф, несмотря на свои обещания, не станет меня впутывать. Он из тех, кто может проговориться. А Тристан не дурак – сообразит, что я на стороне противника. Я до сих пор не понимал, почему так поступил.

Может, из-за того, что после стычки с Миган кипела от праведного возмущения кровь? Какова бы ни была причина, я развязал войну и знал: если выпустить из бутылки этого джинна, обратно его не загнать.

– За Догго! – предложила Эди. – Пусть вечно разносит письма. – Мы подняли бокалы, и я готов был поклясться, что губы пса растянулись в улыбке.

Я сутки корил себя за свою невольную исповедь Эди, а она была невозмутима, словно намекая: пусть у нас все идет, как идет. Проблема заключалась в том, что мне не очень хотелось, чтобы все шло так и дальше, если это означало возврат к тому, где мы находились теперь.

– Вам не надо беспокоиться по поводу Толстого Трева и меня, – сказал я. – Наш альянс навсегда прекратил существование.

– Правда?

Я поведал Эди о трудном ужине с бывшим коллегой.

– Он считает, что работа привела его на край пропасти, и больше не вернется.

– А если передумает?

– Я тоже сделал свой выбор, и он в вашу пользу, – проговорил я и, сообразив, что Эди могла неправильно понять мою фразу, добавил: – Я совсем не это имел в виду.

– Но вчера вечером имели. – Она озорно посмотрела на меня.

– Так нечестно. Я был пьян.

– От одного бокала вина? Мы только готовили ризотто.

– Вот именно. Приготовление ризотто всегда оказывало на меня странное воздействие.

Тем вечером Эди еще предстоял ужин, да и мне тоже – с Джеем и Лили, первая встреча после их воссоединения. Одно из их пятничных празднеств со множеством людей, сгрудившихся вокруг стоящего в кухне гигантского обеденного стола. А на завтрашнее утро у меня была назначена встреча в собачьем приюте, где я собирался выудить побольше информации о Догго. Узнав об этом, Эди спросила, нельзя ли ей составить мне компанию.

– Конечно, если вы свободны в половине двенадцатого.

– Свободна весь день, – ответила она. Что могло означать – хотя совсем не обязательно, что она приглашает провести субботу с ней. Посмотрим.

Джей всегда считался королем коктейлей. Приготовление коктейлей было для него больше чем искусством – алхимией. И поэтому его адская смесь называлась «Философским камнем». Ингредиенты хранились в страшной тайне; Джей поклялся, что откроет их только своему первенцу. Это означало, что приготовление «Философского камня» совершалось заранее, без посторонних, в серебряной чаше, и, строго говоря, напиток получался не коктейлем, а пуншем. Первый бокал был подобен шлепку мокрой рыбиной по лицу. Второй, как ни странно, казался нежной лаской. Я испытывал именно это, когда Джей хлопнул в ладоши, призывая к порядку на заднем дворе шумную толпу.

– У меня

объявление! – Он покосился на стоящую рядом Лили. – У нас объявление. – Гости в предвкушении зашептались. Все подумали об одном и том же. – Не секрет, бывали у нас с Лили и неприятности. Но нельзя научиться кататься на велосипеде и ни разу не упасть. И сейчас я хочу сказать именно об этом. – Лили закатила глаза. – О велосипеде. Один из вас пристегнул велосипед к решетке соседа, и тот грозит вызвать полицию, чтобы его убрали отсюда.

Все дружно охнули. Джей пригнулся, чтобы увернуться от полетевшей в него коктейльной колбаски, которую мгновенно проглотил Догго. Последняя шутка осталась все-таки за Лили.

– Послушайте, друзья, неужели вы действительно верите, что я отвечу «да»?

Лили – хороший повар с претенциозным и разнообразным меню. На сей раз у нее была марокканская тема. И перед тем как на столе появились таджин, кускус и салаты, нам подали экзотические закуски и домашние лепешки. Джею удалось найти приличное красное марокканское вино (и водянистое белое совсем из другой категории). Прекрасная еда и добрые друзья – что может быть лучше? Я заметил, что был единственный без девушки, хотя две дамы сидели за столом тоже без партнеров – те были заняты на работе.

В прошлом месяце я залег на дно и теперь ждал неизбежных вопросов о Кларе. А когда они начались, откровенно признался, что она сбежала с подающим надежды киношником из Новой Зеландии. Новость быстро облетела стол, и меня стали жалеть: «Дэн, бедняга! Почему ты нам не сказал? Не можем поверить!»

– А я могу, – заявил Джей.

Я хотел ответить, что со мной все в порядке и я о Кларе больше не вспоминаю. Но приятели решили бы, что я просто хорохорюсь, поэтому выслушивал вопросы и издавал подобающие звуки, и разговор, слава богу, наконец перешел на другие темы.

Я знал, что уйду последним, хотя Чарли и Анна тоже решили сидеть до упора и развлекать меня. Мы прилично добавили виски, когда они, пошатываясь, нас покинули. Пока мы с Джеем устроили блиц по мытью посуды, Лили изображала диск-жокея и пыталась заинтересовать Догго теннисным мячом.

– Он не играет в мяч, – объяснил я.

– Собака не играет в мяч? – удивилась она.

– Он влюблен в Дженнифер Энистон.

Джей с безнадежным видом покачал головой.

– Вот что я тебе скажу, приятель…

– Не надо! – оборвала его Лили.

Он не обратил на нее внимания.

– Одинокий мужчина с собакой… просто мрак какой-то. Ты ведь на дух не переносил эту тварь, когда Клара притащила его в дом. А теперь, когда она свалила, носишься с ним, как дурак.

– Прекрати, Джей, – попросила Лили.

– Я спрашиваю: чем ты занимаешься? Сторожишь пса, пока Клара не вернется?

– Он теперь не ее, а мой.

Джей повернулся к Лили.

– Ты поняла? – И продолжал, передавая мне миску из-под салата: – Тебе, Дэн, от него никакой пользы, если решишь за кем-нибудь приударить. Был бы черный лабрадор, например, тогда другое дело.