В ожидании рассвета
Шрифт:
— И почему ты мне сразу не сказал?
— Зачем?
Он встал и подал Нефроне руку.
— Идём.
— Хорошо. Мне это место тоже не нравится. Вернёмся в город и…
— Мы пойдём не в город.
— Только не дальше плутать по этому жуткому лесу!
— Жуткий? Недавно он тебе так нравился. Другой дороги, кстати, нет.
Они двинулись дальше, а кусты-живоеды почему-то более не цеплялись за их одежду, а молчаливо отодвигались, расширяя перед ними проход.
— Я долго так провалялся?
— Не знаю, я ведь тоже долгое время была без сознания… Но с
Маг присвистнул.
— А ты героически защищал меня, да?
— Мне особо не пришлось стараться, наверное, они насытились….
Он растерянно смотрел на ежившиеся при их приближении кусты. Что же произошло? И почему после такого огромного количества энергии он чувствует себя таким разбитым?
«А всё-таки, почему я никогда не слышал о том, что энергию можно потреблять физически? Надо как-нибудь написать научный труд на эту тему», — подумал Фарлайт. Он отчётливо представил себе толстую книгу в кожаном переплёте и себя, оставлявшего на форзаце автограф для поклонника, или, что ещё лучше, поклонницы. Его настроение сразу улучшилось.
Через пятнадцать минут лес резко оборвался. Путники вышли на холмистую равнину, заросшую блёклым мхом. Когда маги уходили из Лаитормы, им досаждал ветер, сейчас же он затих. Небо над равниной было затянуто уже не сгустившимися плотными тучами, а лёгкой невесомой пеленой, да и дышалось здесь легче. У основания пологого холма расположились крепкие каменные домики, окружённых стройным частоколом.
Нефрона перешла на бег, оказавшись как раз посередине между лесом и деревней, остановилась, опустилась на землю, легла на спину, раскинула руки и что-то радостно воскликнула. Её спутник безэмоционально прошёл мимо, и Нефроне пришлось нехотя подняться и брести за ним.
Ворота — единственный вход внутрь поселения — оказались заперты. Фарлайт постучал изо всех сил, но никто не подал признаков жизни.
— Стучи сильнее, — осторожно посоветовала ему Нефрона.
Он повернулся спиной к створкам и начал бить в них ногой. За стенами царила тишина.
— Эй! Есть кто живой? — крикнула девушка слабым голосом.
— Никого, — злобно процедил Фарлайт и заколотил по дверям кулаками. — Игнорируют.
— Может, с ними что-то случилось?
— Они просто не желают! — рявкнул он. — А ну, простой народ, стройся! Господа голодны!
Поток грязной воды обрушился на него сверху, промочив до нитки. Маг медленно поднял глаза.
Из сторожевой башенки, нависшей над входом в поселение, выглянул сдерживающий смех мальчик. Увидев выражение лица стоящего внизу мага, он не выдержал и захохотал.
— Ах ты, маленький сорванец! Ты хоть знаешь, кого ты сейчас облил водой? Когда я доберусь до тебя, ты сотню раз пожалеешь…
Ребёнок засмеялся ещё громче, его переливчатый смех понёсся по равнине, оставляя разводы в плотном воздухе. Нефрона, до этого внимательно смотрящая только вверх, взглянула на Фарлайта и тоже не могла сдержаться от смеха.
— Что ты смеёшься, как будто ты с ним заодно?
— Конечно, у нас великий заговор с этим малышом, — еле выговорила сквозь смех схватившаяся за живот девушка. — Помнишь, в библиотеке нашей академии стояло воронье чучело? Его ещё потом немного погрыз кот… Так вот, ты сейчас похож на эту ворону после кошачьей реставрации, — она не выдержала и начала кататься по земле, изредка взвизгивая «Ой, не могу!».
Из окна выпало блестящее ведро, но маг успел увернуться. Сверху послышался разочарованный возглас. Фарлайт бросился к ведру и, подняв его напротив лица, начал рассматривать своё отражение.
— О Тьма, он заплатит за это!
Его длинные волосы уныло висели, только на макушке почему-то наоборот, спутались и распушились. Чёрная сеть линий вокруг глаз, которой он подчёркивал принадлежность к защитникам Чистой Тьмы, расплылась по всему лицу, сделав его похожим на грязнулю-человека.
Ребёнок снова высунулся, упоённый безнаказанностью. Фарлайт решил, что нет такой крепости, которую не возьмёшь штурмом. Маг начал подпрыгивать, пытаясь дотянуться руками до верхнего края забора, который был выше его всего-то в полтора раза. Ему удалось уцепиться за верхнюю часть ограды, подтянуться и даже перекинуть часть туловища на другую сторону; но вскоре он нашёл, что висеть так неудобно, а перелезть полностью у него сил не хватит. Ему пришлось слезать обратно, разодрав на себе мантию и сделав её похожей на нищенские лохмотья.
Нефрона как можно ласковее спросила:
— Как тебя зовут, мальчик?
— Рем.
— Рем, а ты не знаешь, почему никто нам не открывает?
— Известно почему. Все спят давно, что ещё ночью делать?
— Так уже ночь? — произнесла она и хитро добавила: — Значит, придётся нам ночевать здесь, ведь ты не сумеешь открыть нам двери.
— Я-то не сумею? Да я умею всё!
— Ты только хвастаешь…
— Ха, посмотрим, кто прав! — воскликнул мальчик и скрылся.
— Вот видишь, — учительским тоном сказала Нефрона, — Лаской и уговорами можно добиться гораздо большего, чем силой и принуждением.
— Знал бы я, что сейчас ночь… Это всё облака, из-за них не видно мерцалок…
— Не получается открыть! — послышался из-за стены голос Рема, и затем шорох: мальчишка вернулся в сторожевую башню.
— Так и знал, что он что-то замышляет! — вскричал Фарлайт.
— Успокойся, пожалуйста, успокойся…
— Я спокоен!
— Представь, что ты стоишь на ингвилийском поле, на котором прыгают белые земные кролики, помнишь — нам показывали таких в учебниках?
— Не отказался бы от пары-тройки кроликов под циркоевым соусом! Вот доберусь до этого маленького гадёныша, и съем!
— Всё хорошо, расслабься…
Как только она произнесла это, маг перестал метаться, встал напротив ворот и задумался.
— Как ты думаешь, мы уже оправились от нападения?
— Да нет, я еле ноги передвигаю, — ответила Нефрона.
Фарлайт сделал несколько шагов назад и вытянул руки в стороны, повернув ладонями вперёд.
— Глупые людишки, они думают, что соломинки, воткнутые в землю, их спасут.