В ожидании Романа
Шрифт:
–?Вот гляди, внучок... Сейчас мы этот правый от борта в середину... и удар. Так... вынимай шар из лузы. И еще – крученый... отлично!
Фима таскал тяжелые шары и, поднимаясь на цыпочки, клал на полку.
Дед объяснял все подробно – каким шаром какой бить, как правильно держать кий, каким образом рассчитать силу удара и, главное, как предусмотреть траекторию движения шаров. Фима был способным учеником. Теорию он схватывал на лету. С практикой было сложнее, ибо ростом мальчик похвастаться не мог, как соответственно и длиной рук. Однако мозг и цепкий неординарный взгляд оказались уникальны,
–?Да не спеши ты, Фимка! Что ты норовишь все ударить, да посильнее! Погоди, присмотрись, встань удобно... Сила же не в руках. Сила, Фимка, в голове.
Ну, это уж к тому времени Фима осознал. Самуил Осипович был не просто любитель бильярда. Он был Игрок. Да, именно так, с большой буквы. Дед играл на деньги. Тогда еще, в те далекие времена, когда понятие больших денег исчислялось зарплатой в триста рублей, Самуил Осипович зарабатывал до тысячи за вечер. С седой головой, большим носом, вечно жующими губами, с собственным кием в потертом, чуть ли не дореволюционном чехле и с Фимкой за спиной, он был живой легендой бильярдного мира Москвы.
Играл редко и внука учил:
–?Не делай культ из игры. Иначе она тебя съест. Всегда слушай себя: играть сегодня – не играть. Понял?
–?Дед, – Фиме было уже семнадцать, и он запросто выигрывал у взрослых мужиков, – а что, я тоже могу на деньги играть?
–?Нет, внучок, пока нет. Я скажу, когда можно.
Самуил Осипович появлялся в зале ближе к ночи. Разгоряченная публика уже готова была вкусить все прелести азартного поединка. Надо учесть и особенности того времени: «железный занавес», строгая цензура, практически полное отсутствие развлечений. Поэтому то, что полулегально, а уж если честно, то совершенно нелегально и подпольно происходило в бильярдных клубах, было поистине захватывающим и волнующим.
Играли только на больших столах. А тогда никаких «американок» с самозакатывающимися шарами и в помине не было.
Самуил слыл интеллигентным игроком. Ставка его будто и не интересовала. Он знал, что она высокая. В кармане меньше пятисот рублей у него никогда не лежало. Ну, это так, на всякий случай. Он не проигрывал. Почти никогда. У него и кликуха была «Сухой». Потому что он запросто разбивал противника всухую, то есть не давал ему возможности закатить ни одного шара... Но, как правило, позволял выиграть первую партию, воодушевив тем самым соперника. Вторую якобы с трудом – с отрывом буквально в один-два шара – выигрывал, ну, а уж третью – без вопросов. Две-три игры за вечер – и с огромной суммой денег они с Фимой садились в такси, которое ожидало их у входа, и возвращались домой – в ту самую квартиру, которую до сих пор занимает Ефим Наумович.
У деда была особенность: он не поддавался ни на какие уговоры. Если сразу определял для себя: сегодня играю три игры, – то все. Сначала желающие заполучить Самуила Осиповича в соперники предлагали нереально высокие ставки в надежде, что тот не откажется. Потом поняли бесперспективность такого занятия и стали записываться чуть ли не на несколько месяцев вперед. Но и с этим была проблема, поскольку никогда не было ясно, когда снова появится в этом клубе
Однажды, правда, Самуил изменил своему правилу. Ну, тому самому, чтобы не поддаваться на уговоры. Дело было так. Уже сыграно две игры. На этот раз дед с внуком засобирались домой пораньше. Назавтра у Фимы начиналась сессия в институте, и он хотел не только выспаться, но и пролистать еще разок лекции. Тем более что предмет, который предстояло сдавать, назывался теорией вероятности. А к теории, да еще вероятности, Фима относился с особенным пиететом, умудряясь соотнести ее с практикой игры на бильярде. И хотя бильярд – не рулетка, не карты, а точность удара и специальным образом развитый мозг, Фима крутил в голове бесконечные формулы, пытаясь доказать самому себе, что и в этой игре вполне могут быть использованы научные законы.
Так вот. В тот раз к Самуилу подошел администратор клуба и тихо попросил:
–?Будьте добры, уступите, пожалуйста, тем людям.
Он показал глазами на дальний стол, возле которого сгрудились мужчины какой-то южной национальности.
–?Как уступить? – не понял тот.
–?Сыграйте с ними!
–?Нет, я не играю больше сегодня. У Фимы экзамен. Мы уходим.
–?Я очень вас прошу. – Голос администратора странно задрожал.
Самуила удивил его затравленный взгляд и неадекватность просьбы. Уже многие годы никто не спорил с ним, не просил, не уговаривал.
–?Я не понял. В чем дело?
Тут администратор приблизился почти вплотную к уху Самуила и прерывающимся шепотом выдохнул:
–?Сказали, убьют меня. Если не устрою им игры с тобой. Они могут. Умоляю тебя!
Самуил Осипович шепнул что-то Фиме. Тот послушно расчехлил кий. Подошли к столу.
–?Сколько? – спросил дед.
–?Две партии про две тысячи.
–?У меня нет с собой таких денег.
–?Ничего. Мы тебе поверим. Принесешь позже, если проиграешь. – И так свысока, так неуважительно, по-хозяйски.
Именно тон и не понравился Самуилу. Он выставил свое условие:
–?Одна партия. Пять тысяч.
–?Слышь, дед? Охолонись!
Вокруг них уже столпились люди. Все, кто был в этот вечер в клубе, создали живое кольцо вокруг дальнего стола.
–?Одна партия. Пять тысяч, – спокойно повторил Самуил. – Или я ухожу.
–?Ладно! Давай!
Толпа выдохнула, сдвинулась плотнее вокруг стола. Люди стали делать ставки между собой. Тихо, вполголоса, но от этого не менее возбужденно.
Первым разбивал Армен. Так противник представился Самуилу. Он был высок, худ, молод. Горящие глаза, острый взгляд, длинные пальцы. С первого удара ни одного шара не закатилось в лузу. И тогда выступил Самуил Осипович. Это был фейерверк. Он не просто не сделал ни одного неверного движения, он без перерыва уложил все шары один за другим, не дав опомниться ни Армену, ни его болельщикам, ни многочисленным зрителям. Удар – шар. Удар – очко. Удар – победа. Полный разгром.
Окружающие разразились аплодисментами.