В ожидании счастливой встречи
Шрифт:
— Тысячу тонн.
— Ага, тысячу, — как бы обрадовался Иван Иванович. — Тысячу на пятьдесят, пятьдесят тысяч тонно-километров — так? Так! Сколько надо транспорта на этом плече? Теперь улавливаете?
— А что ты этим хочешь сказать? Сам смотрел — где ближе?.. Бульдозером ведь не сровняешь эти горы. Нет такого бульдозера, — начал уже сердиться Фомичев.
«Зацепило, — в душе ликовал Иван Иванович. Он еще втайне надеялся, что Фомичев поглядит-поглядит да и повернет доказывать начальству и отвоюет место в черте города. — Перевалочная база в городе, где и магазины, и столовые, и больницы, и школа, и театр. А здесь все надо начинать с нуля. Сколько транспорта потребуется на пятьдесят километров? Тысячу тонно-километров. Какая оборачиваемость, с какой интенсивностью можно выгружать? А еще, если учесть не тысячи тонн грузов, а миллионы, тогда простой только одного теплохода на рейде может раздеть стройку: на штрафы стройка и будет работать. Есть о чем подумать».
— А место тут коренное, — вдруг как-то легко отказался от цифр Иван Иванович, — и мне даже нравится. — Простор, лес, тишина захватили и его, и показалось, что легче на этом пустыре поселок выстроить, чем на ковре топтаться и клянчить.
— Что же это ты от своих убеждений так легко отказываешься? — поддел его Фомичев.
Долина и впрямь была великолепна, ширилась волной леса, глаз терялся в ее просторах, черные леса и белые мари перемежались, не нарушая гармонии, радовали глаз, веяло величавым покоем и согласием.
Долину резали речка и незамерзающий горный ручей. Он стремительно несся по ледяному желобу, и, если бы не шум его быстрого бега, пустым казался бы желоб, до того прозрачная была вода.
— Федор, дай-ка кружку, — попросил Иван Иванович. — Попьем водички, обмоем наше прибытие.
— Водой-то кто обмывает! — подавая кружку, сказал угрюмо Федор. — У меня от воды изжога.
— Но это у тебя. — Иван Иванович зачерпнул кружкой. — Держи, Владимир Николаевич, или у тебя тоже изжога?
Фомичев с готовностью взял кружку, отпил.
— Хорошая вода, вкусная, — серьезно сказал он, — зря ты, Федор, не попьешь.
— Может, это лечебная, раз не замерзает, — почмокал губами Иван Иванович.
Фомичев попробовал ступить на наст, сделал несколько шагов и провалился по пояс.
— Лыжи надо, без лыж не обойтись, — покряхтел Фомичев, когда его вытянули из снега.
— Завтра добудем, — пообещал Иван Иванович, — хотя что смотреть — долину? Она как на ладони.
— Надо разведать по-настоящему, — сказал Фомичев, — вон ту речку обогнуть. — Показал рукой вдаль, где высунулся язык леса.
Перевалочная база — это не курятник на двадцать голов. Только одного жилья за тридцать тысяч квадратных метров, а автомобильный парк на тысячу двести машин, открытые и закрытые склады на миллион тонн, уже не говоря о котельных, ремонтных мастерских, — считай, тот же завод. За день и не обойти, а площадки — открытое хранение, каждая с посадочную полосу. Понятно волнение Фомичева: от строительства базы будет зависеть успех сооружения гидростанции.
Внешне Фомичев ничем не проявлял беспокойства, но в душе его жгла тревога. Не сегодня-завтра придет колонна и надо определенно знать место, где строить базу, и по-хозяйски встретить первый отряд строителей. В Москве, да и в Чернышевском, когда формировали колонну, ни у кого не возникало сомнения: все были уверены — встреча состоится именно в Магадане. Поэтому и все строительные привязки сделаны к городу. Допустим, базу можно основать за городом, да еще на таком расстоянии от Магадана. Москва непременно потребует обоснования такого решения, доказательств, аргументации. Одно дело доказывать, хоть и в обкоме, другое дело — рассчитывать: финансы требуют цифровых выкладок, справок, переписок, заявлений, резолюций. Тем более всем ясно, что строить перевалочную базу на обжитом месте выгодно не только для строителей, ной для государства, и прежде всего для государства. Фомичев это сам доказывал, но где результат? Какую он, начальник строительства, проявил настойчивость? Никакой не проявил. Отказали — обиделся, сел в машину и пошел версты наматывать. Мысли беспокоили Владимира Николаевича. Он стоял у машины и тер ухо.
— Глянь-ка, что вода делает! — потеребил Фомичева Иван Иванович, показывая прутиком. Там будто под кожу чернила вливает — наледь проломила кромку заберега и разливалась. — Видишь, как синеет снег…
— Да помолчи ты, Иван, — отмахнулся Фомичев, — какая-то каша в голове…
Иван Иванович понял и отошел.
— Постоим немного и поедем, — сказал Фомичев, рассматривая трубу над поселком.
По дороге в Магадан Фомичев молчал. И они, понимая и уважая его состояние, молчали.
Иван Иванович взвешивал доводы «за» город и «против». У города свои преимущества, у отдельной площадки — свои: ты никому не мешаешь, и тебе — никто.
«Газик» остановился у подъезда гостиницы. Фомичев вышел и быстро скрылся за дверью. В комнате он долго ходил от стола к окну и обратно и никак не мог принять решения, не находил действенного выхода. И тут его осенило позвонить в Москву. Он заказал разговор и, словно перед атакой, внутренне собрался.
Москва ответила. Фомичев ясно и предельно четко доложил обстановку, сообщил о принятом им решении. Минута молчания в телефонной трубке. Наконец твердый голос: «Какое бы решение вы ни приняли — вы в ответе за порученное вам дело. Желаю удачи». Фомичев еще держал трубку у уха, не решаясь положить ее на аппарат.
— Десять минут, — сказала телефонистка.
— Вот и все! — выдохнул Фомичев, аккуратно кладя трубку на рычаг.
В дверь заглянул Иван Иванович.
— В баню пойдешь? — потряс он веничком из карликовой березки.
— Я, пожалуй, приму холодный душ, — в некотором раздумье ответил Фомичев.
— Ну, так я побежал.
— Беги, беги, Иван Иванович, дорогой мой человек…
Утром Фомичев зашел к Ивану Ивановичу в номер, там уже сидел и Федор. Он сидел в шапке и читал газету. Иван Иванович умывался, отфыркиваясь. На подоконнике лежал обхлестанный веник.
— Позавидуешь пчелам, что ни месяц — медовый, — вместо приветствия сказал Фомичев.
Федор отложил газету и снял шапку.
— Если начальство желает показать характер, — ответил Иван Иванович, — лиши подчиненных прогрессивки. — Он взял со стола лист бумаги и сунул Фомичеву, Фомичев прочитал внимательно.
— Ничего не понимаю, — пожал плечами Владимир Николаевич.
— А тут и думать, нечего, надо оплатить счет за три списанных экскаватора — вот и все!
— Ага, из головы вылетело, извини.
— Да ладно уж, порадеем за общее дело и выпьем по стаканчику кофе. Все и прояснится.
В буфете хоть и было людно, но Фомичев сразу заметил, что Иван Иванович человек тут свой. Зоя просияла, увидев Федора с Иваном Ивановичем.
— Спасибо, Зоя, — вполголоса сказал Иван Иванович, — большое спасибо, выручила.
— Мне-то за что, братцу.
— Ну как…
— А вот главный купец, — скосил глаза на Фомичева Иван Иванович, — начальник.
— Удачи вам, Иван Иванович. — Зоя налила душистый кофе, подала подогретую курицу.