В ожидании зимы. Черный ельник
Шрифт:
— Бежим! — крикнула я, разворачиваясь. — Это Морок!
Но мои ноги, словно опутало крепкое лассо американского ковбоя. Я рухнула лицом в снег и услышала, как Зинка что-то возмущенно орет.
Похоже, сейчас мы влипли окончательно.
25
Голова кружилась, перед глазами плавали разноцветные круги, и я уже попрощалась с жизнью. Все, набегались… Теперь тут навеки и останемся… Водяной нас к себе в гарем одалисками запишет, станем танец живота под балалаечниц исполнять
От таких ужасных мыслей меня сразу попустило и ноги стали мне подчиняться. Я быстренько поднялась, готовая бежать, куда глаза глядят, но внезапно оказалось, что вокруг меня уже не зимний лес.
Я изумленно оглянулась. Да это же чье-то жилище!
— Девочки, мы где? — послышался шепот Марьяши. — На что, перенесло куда-то?
— Похоже, — тоже шепотом согласилась с ней Зинка. — Только не «перенесло», а кто-то перенес. Не догадываешься кто? Морок нас сюда доставил!
Я же рассматривала все, что нас окружало. Бревенчатые стены, горящий очаг, перед которым лежала медвежья шкура, стол, накрытый вышитой скатертью с горящими на нем свечами в массивном подсвечнике… Уютненько так…
— И что теперь? — Танька подошла к окну и отодвинула шторку. — На улице вьюга разыгралась…
— Что, что? — Зина присела в большое деревянное кресло, которое тоже было накрыто мягкими шкурами. — Остается ждать, когда придут главные злодеи и скажут, что им от нас нужно. Эх, дурное у меня предчувствие!
— Может, не будем ждать? — Марьяша на носочках приблизилась к двери. — Сбежим, да и все. Пока нет никого.
— Во-первых, я сомневаюсь, что дверь открыта, а во-вторых, куда мы пойдем ночью да еще в такую погоду? — резонно заметила Зинка. — Ждем.
Марьяша все-таки попыталась открыть дверь и к нашему удивлению она поддалась.
— Открыто!
— Девки, холодно на улице! — попыталась остановить нас Зина, когда мы подошли к Марьяне. — И все ветки из-под одежки высыпались!
— Что если здесь какая-нибудь одежда имеется? — предположила Танька. — Зин, ну чего здесь сидеть? Может нас вообще в жертву принесут!
— Что ты мелешь? — я удивленно оглянулась на нее. — Какая еще жертва?
— Кровавая… — продавщица вытаращила глаза. — Я уже, во что угодно поверить готова!
— Я тоже за то, чтобы выйти отсюда, — поддержала я Таньку. — Вы сами подумайте, кто из встретившихся нам в Нави оказался дружелюбным? Ни-кто!
— Черт с вами! — Зина взяла подсвечник и решительно направилась к нам. — Пойдем!
Воровато оглядываясь, мы вышли из комнаты и очутились в еще одной комнате. Она была пустой, лишь на полу лежал невероятной красоты ковер. Стены ее украшали яркие фрески, а на потолке «сияли» звезды, солнце и луна.
Следующие помещения тоже имели причудливую роспись на крестовых сводах потолка, а в некоторых из них стояла массивная мебель. В доме было тихо. Ни голосов, ни шагов, ни остальных звуков, лишь вой вьюги за стенами, да потрескивание дров в жарко пылающих очагах.
— Девочки, сюда! — тихо позвала нас Танька. Она приоткрыла невысокую дверцу и заглянула внутрь комнаты. — Тут кое-что есть!
Мы проскользнули в нее, и когда продавщица задвинула засов, осмотрелись. Все небольшое помещение было уставлено расписными сундуками.
— Здесь вещи! То, что надо! — Марьяша вытащила какую-то богатую штуку и накинула на плечи. — Ну как?
— Боярыня Морозова! — ахнула Танька. — Красота, какая!
Это была шуба обшитая парчой, золотом и драгоценными камнями. Длинные рукава, отложной воротник и подол украшал соболиный мех, переливающийся под светом свечей.
— Хватит красоваться! Надевайте все теплое и на выход! — шикнула на нас Зинка. — Вы не на показе мод!
Через полчаса наш квартет являл собой нечто из времен Ивана Грозного. На головах платки, на платках меховые шапки, шубы и сапоги, правда, мужские, что существенно замедляло движение.
— Уходим! — Зинка схватила подсвечник, стоящий на одном из сундуков.
Наша компания помчалась по комнатам, отчаянно ища выход, и когда впереди показалась дверь, ведущая на улицу, радостно ускорились. Я схватилась за ручку, распахнула ее, и мы ввалились… внутрь комнаты, из которой сбежали…
— Обалдеть! — зло воскликнула Танька. — И как это называется?!
— Морок… — тяжело вздохнула Марьяша, присаживаясь за стол. — Колдовство…
Через пару минут послышались чьи-то шаги. У меня даже поджилки затряслись от страха. Началось!
В комнату вошел Морок и уставился на нас хмурым взглядом.
— Вы здесь как оказались?
Выкручиваться и выдумать какую-то ерунду не хотелось, да и, наверное, было опасно, поэтому я сказала правду:
— Через перекресток из шести дорог.
— Замечательно… — он подошел ближе, переместив свой тяжелый взгляд на меня. — Зачем?
А вот тут я растерялась. Что говорить? Сказать, что мы хотели украсть перстенек заговоренный, чтобы от них отделаться? Вряд ли он обрадуется.
— Поговорить с вами хотели, — вдруг заявила Зина, наблюдая за ним большими глазами.
— Поговорить, значит? — Морок присел напротив нее и подпер голову кулаком. — О чем?
— О… о… о том, что не хорошо все это… Мы ведь помолвлены…
Три наши головы медленно повернулись к ней. Что?! Помолвлены?!
— Не по-мужски это на женщин, которые почти замужем, виды иметь, — продолжала тем временем подруга. — Вот мы и пришли, чтобы поставить все точки над «и».
— Как интересно… — протянул Морок. Его лицо абсолютно ничего не выражало, что еще больше пугало. — Значит помолвлены… С кем?
— Что значит «с кем»? — Зина начинала волноваться. — С мужчинами, конечно!
— С какими мужчинами? В вашей ли они деревне живут? — на лице Морока появилось выражение искреннего любопытства.
— Нет, не в нашей! — быстро ответила вместо нее Марьяша. — Не местные они!