В переплете Книги Знаний
Шрифт:
– Ты надежно привязал? – осведомился главарь, который, похоже, не считал рану достаточно тяжелой, чтобы его последний из оставшихся в живых подчиненный отлынивал от своих обязанностей.
– В каком смысле? – не понял Зуб. Видимо, он не знал, что проверять в первую очередь – прочность узла или самой веревки. Или просто подумал, что главарь решил справиться о повязке на его свежем ранении.
– Ну не в смысле же – подарил медальон в знак привязанности! – разозлился Кловиад тому, что его приказы оспариваются.
Гаузен решил не подавать виду, что он очнулся. Он даже боялся пошевельнуться, чтобы проверить путы,
– Поймите же, сбежавший мальчишка обязательно вернется. Где первый, там и второй! А после и книгу у него отберем, - пытался вразумить бандитов храмовник.
– Вернется - ну и отлично. И без твоей помощи его запросто дождемся! – пока еще по-хорошему пытался спровадить Арсина Кловиад.
– Ага! Без меня! Без меня бы вы так и грабили всяких голодранцев на дороге. Если мальчишка вернется, мало ли, спасать друга, то кто, как не я, вам поможет? – не внимал намекам храмовник.
– Не понимаю, чего ты хочешь? Заполучить книгу себе, водяная служка? Можешь валить отсюда, и без тебя на нее есть желающие, - отрезал Кловиад.
– Сами подумаете, господа головорезы. В этом дельце у меня нет никакой корысти. Вот и меч неплохой обрели с моей помощью. А книгу… Книгу можете оставить себе. У меня интерес всего-то – вычитать там пару строчек, - уговаривал Арсин.
– Ага! – смекнул Гаузен.
– Глянешь туда, и только тебя и видели.
Юноша подумал, что Арсину должно быть известно о возможностях Книги Знаний перемещаться между мирами. И, похоже, служитель Катапака готов был рискнуть оказаться неизвестно где из-за слегка подпорченного состояния книги.
– Хитроват ты водохлеб, не нравишься ты мне, - презрительно заметил Кловиад.
– Что-то ты не договариваешь…
– Раз уж вы меня гоните, придется мне оставить вас в неведении. Вспомните меня потом, а поздно будет… - сделал вид, что ему надоели эти пререкания, Арсин и зашуршал одеждами, будто собрался уходить.
– Подожди, куда пошел? О чем нам нужно знать? – остановил храмовника Кловиад.
– Паренек-то этот беглый не так прост, как кажется. Он могущественный колдун! Он победил болотную ведьму и снял проклятье с деревни недовольных соседей! – пролил немного света на недавние подвиги Ленона Арсин.
– Видали мы этого колдуна! Только пятки и сверкали, - злобно засмеялся главарь разбойников, не поверив услышанному.
– Ушел, чтобы сконцентрировать свой магический потенциал. А как соберется с силами - так по вам жахнет! И некому будет вас защитить!
– Ты что ль сможешь? – понял, куда клонится дело Кловиад.
– В прошлый раз я его чуть не схватил, да вот этот бродяжка помешал, - заявил Арсин и Гаузен понял, что речь о нем.
– А как звать-то твоего колдуна?
– спросил Кловиад.
– У него спроси… - смешался Арсин, но быстро сумел наплести новую ложь.
– Может быть, он знает его… тайное имя. Тогда его можно будет вызвать… вместе с книгой.
– Что-то он сильно долго валяется, - вспомнил про пленника Кловиад и со всей дури пнул связанного Гаузена в живот. Юноша раскрыл глаза и закашлялся.
– Как твоего кореша зовут, а? – спросил бандит.
– Его зовут… Твомародеб, - неразборчиво пробормотал юноша.
– Твома-что?
– не понял разбойник.
–
– Это значит, что твоя мамаша родила дебила, - переборов боль, съязвил Гаузен.
– Ах ты мразь! – выругался Кловиад и снова ударил Гаузена.
– Не бойся, я не собираюсь нагнать на тебя страху… Я просто вытащу его из тебя наружу! По-прежнему корчишь из себя героя, остроумного и благородного? Любимого всеми вокруг? Ты не герой, ты падаль! Где твой друг? Он бросил тебя при первой же опасности. А где девчонка? Похоже, ты бросил ее или не смог защитить. И какой же ты герой после этого? – поиздевался над Гаузеном разбойник. Видя упрямство в его глазах, Кловиад схватил голову Гаузена и настолько резко прижал ко рту, что юноша испугался, что разбойник откусит ему ухо. Но он лихорадочно, безо всякой передышки, будто повторял как молитву эти слова изо дня в день и заучил их наизусть, зашептал:
– Я был такой же падалью однажды. Никому не нужной, всеми брошенной. Но до этого я считался героем в своей деревне. Я был самый сильный и ловкий среди них. Мне была обещана в жены самая красивая девушка моего селения. Но вместо меня она связалась с моим братом. Я решил поговорить с ним по-мужски, но после очередной кружки эля не заметил, как вырубился. Очнулся я уже в лодке, застрявшей в песке незнакомого мне берега. Я сразу все понял. Мой брат подмешал мне в пойло какое-то зелье, а потом сказал всем, что я упился до смерти. По нашим обычаям покойников кладут в лодку, а потом издали поджигают ее. Но мой родной братишка на радостях так напился, что не смог попасть в лодку зажженной стрелой и с десятого раза, пока она не скрылась за горизонтом. А потом меня вместе с течением отнесло в неведомые дали. Я, конечно же, мог бы попытаться вернуться в деревню и все рассказать совету старейшин, и моего брата осудили бы на изгнание. Но я не стал делать этого. Так поступил бы слабак, а не герой. Мне не нужна была ничья защита. К тому же, они сами все видели и должны были догадаться о том, что произошло. Так что вина лежала на всей деревне.
Я стал бродить по лесам. Я собрал банду. Это была знатная орда головорезов, не то, что нынешние остатки, которых, по твоей вине, стало еще меньше. И я вернулся в свою деревню. Я ворвался в свой бывший дом. Мой брат с моей невестой успели пожениться. Они совсем не ожидали меня увидеть. Они сказали, что в тот вечер я сильно напился и потерял сознание. Меня положили в лодку, чтобы речной ветер смог выгнать из меня весь хмель. Но, похоже, веревка прогнила и порвалась, и лодку отнесло дальше по течению. Мой брат утверждал, что искал меня много дней, пока не сдался. Они оба решили, что я по доброй воле покинул родные места, не захотев мешать их с невестой счастью.
И знаешь, что мне пришло в голову, когда я услышал эту историю? Какую только ерунду люди не придумают, чтобы спасти свои жалкие жизни! Мой братишка пытался защитить ее, и я проткнул своим мечом их обоих. Его и ее. И знаешь что? Никого в жизни я не любил так, как ее. Но я разлюбил ее вместе с ее смертью. Когда вырезал ей сердце. Жалкая воровка сердец! Она украла мое сердце, и я отплатил ей той же монетой. А потом я сжег всю деревню дотла.
Кловиад оборвал свой дьявольский шепот и пристально посмотрел Гаузену в лицо, видимо, ища поддержки или понимания, но в глазах юноши были только ужас и отвращение.